Туннель - стр. 50
Так он сидел часами. Ничто не шевелилось. О нем забыли!
Мак сидел, жевал овес и думал. Его маленькая голова начала работать, мысли прояснились. В этот страшный час Мак должен был показать себя.
И он себя показал!
Он вдруг соскочил на землю и потряс кулаком в воздухе. «Если those blasted fools[33] за мной не придут, – крикнул он, – я сам себя откопаю!»
Но Мак не сразу стал рыть. Усевшись опять на брус, он начал что-то тщательно обдумывать. Он мысленно начертил себе план яруса у конюшни. Через южную штольню не выйти. Если ему вообще удастся выбраться, то лишь через пласт Паттерсона, «Веселую Тетушку». Выемочный штрек этого пласта находился в семидесяти, восьмидесяти, девяноста шагах от конюшни. Это Мак знал наверняка. Уголь в «Веселой Тетушке» от давления горы стал очень ломким. Это было весьма важное обстоятельство.
Еще в час дня Мак крикнул Паттерсону: «Послушай, Пат, Хиккинс говорит, что мы подымаем только мусор!»
Вспотевшее лицо Пата показалось в свете лампы, и он яростно закричал: «Hikkins shall go to the devil,[34] скажи ему это, Мак! To hell,[35] Мак! В «Тетушке», кроме мусора, ничего и нет, гора раздавила пласт. Пусть Хиккинс-заткнется, Мак, скажи ему это, пусть они лучше закроют этот забой!»
Пат хорошо укрепил пласт новыми подпорками, – он боялся, что гора обрушится на него. Забой был крутой – пятьдесят два метра в вышину – и посредством бремсберга соединялся с седьмым ярусом.
Мак отсчитывал шаги, и когда он насчитал семьдесят, холодная дрожь пробежала у него по телу, а когда он насчитал восемьдесят пять и уперся в камень, он возликовал.
Похолодев от прилива энергии, напрягая жилы и мускулы, он тотчас же принялся за работу. Через час, стоя по колено в воде, он пробил в осыпавшемся камне большую нишу. Но он был измучен, и ему стало дурно в этом скверном воздухе. Он должен был отдохнуть. Через некоторое время он возобновил работу. Медленно и обдуманно. Он должен был ощупывать камни наверху и с обеих сторон, чтобы удостовериться, что не будет обвала, должен был закладывать промежутки между угрожающе нависшими глыбами щебнем и камнями, таскать из конюшни подпорки и доски и выгребать обломки скалы. Так он работал часами, кряхтя, дыша отрывисто и горячо. Утомленный до изнеможения, он заснул, сидя на брусе. Проснувшись, стал прислушиваться и, не уловив ни звука, ни шороха, опять принялся за работу.
Конец ознакомительного фрагмента.