Труды по россиеведению. Выпуск 5 - стр. 99
Попытаемся все же понять эту логику. Какие же конституционные проблемы обсуждаются в статье, посвященной вроде бы Конституции? Автор в основном перечисляет упоминания обвинения в адрес российского политического режима. Прежде всего, упрек в «клановости», т.е. в том, что государство вынуждено обслуживать интересы конкретной (правящей) группы, одного клана. Затем автор обвиняет некие враждебные силы в том, что они проявляют «показную заботу о наполнении нашей государственности идеей справедливости…», «навязывая» России такую форму правления, как парламентская республика. Идея парламентской республики появилась в публичном поле в ходе дискуссии о несовершенствах действующей Конституции – в частности, о перекосе в пользу полномочий президента. На эти «наветы» и отвечал председатель российского Конституционного Суда. Но вместо того чтобы отрицать клановый характер политического режима или недостатки Конституции 1993 г., он говорит о давних международных кризисах и о клановых интересах, лежавших в основе политики ЕС и США в Косово в 1999 г. и в Ираке в 2003 г. То есть как бы заявляет: они нас критикуют, а сами ничуть не лучше.
Да, в 1999 г. авиация НАТО нанесла ракетные удары по Сербии, вынуждая сербского президента Милошевича вывести войска из принадлежащего сербам автономного края Косово, большинство жителей которого составляли албанцы. Позже многие страны ЕС признали независимость края. Да, в 2003 г. войска США вторглись в Ирак под предлогом того, что иракский диктатор вел работы над созданием оружия массового уничтожения. В обоих случаях действия НАТО и США действительно не выглядели адекватными. Отказ европейских стран от признания хотя бы формального контроля Сербии над Косово противоречил сложившейся международной практике отношения к региональным сепаратистским движениям. Американское вторжение в Ирак привело к многотысячным жертвам среди мирного населения, но не к обнаружению секретных ядерных реакторов. В общем это, мягко говоря, не лучшие страницы в истории ЕС, НАТО, в международной практике США.
Однако возникает вопрос: как эти эпизоды 25-летней и 10-летней давности связаны с состоянием конституционного строя в России? Причем здесь, вообще, албанцы и иракцы, если речь идет о выстраивании (или разрушении) у нас правового строя? Если государства, представляющие собой устойчивые демократии, в тех или иных ситуациях совершают ошибки или ведут себя не так, как хотелось бы лидерам России, это еще не свидетельствует о недостатках демократии как таковой.
При этом важно помнить: в 2000–2011 гг. разговоры о «Западе» как о «рэкетире», о «международных ворах», о «врагах современной России», пытающихся навязать ей те или иные формы государственности, вовсе не были главными для защитников режима (в том числе для председателя Конституционного Суда). Они не видели в «Западе» врага или по крайней мере не акцентировали на этом внимание. Все изменилось именно тогда, когда режим столкнулся с внутренними проблемами и протестами. Тогда им нашли объяснение: они инспирированы извне.