Труды по россиеведению. Выпуск 2

Дубин Б. Медиа постсоветской эпохи: Изменение установок, функций, оценок // Дубин Б.В. Россия нулевых: Политическая культура – историческая память – повседневная жизнь. – М., 2011. – С. 177–178.

Ну, то, что уваровское «Самодержавие. Православие. Народность» – ответ ихним «Свобода. Равенство. Братство» – помнят все. Это ж наши «святцы», русская идея. А, по-моему, Леонтий Васильевич Дубельт не хуже молвил: «Вот и у нас заговор. Слава Богу, что вовремя раскрыт. Надивиться нельзя, что есть такие безмозглые люди, которым нравятся заграничные порядки». Это о петрашевцах в 1849 г. – Как же все-таки глубоко и органично понимали русскую психею, эссенцию эти «инородцы», «немцы» (ведь всяк чужак, за исключением фрязина-итальянца, у нас «немец», «немой»). На ум почему-то приходит циничная и несправедливая характеристика Бисмарком румын: это не нация, а профессия. Всегда удивлялся этой недопустимой грубости великого человека. Пока не «догадался»: ведь по-немецки (как и по-английски) «профессия» от «призвание» (Beruf, calling). То есть быть румыном – призвание. А может, и русский – не нация, народ, этнос, но – призвание? Не правда ли – красивое объяснение громадного вклада «инородцев» в русскую культуру! Пожалуй, получше ссылок на имперскость.

Эта третья версия обычно строится на следующей мысли Маркса: «Отношения личной зависимости (вначале совершенно первобытные) – таковы те первые формы общества, при которых производительность людей развивается лишь в незначительном объеме и в изолированных пунктах. Личная независимость, основанная на вещной зависимости, – такова вторая крупная форма, при которой впервые образуется система всеобщего общественного обмена веществ, универсальных отношений, всесторонних потребностей и универсальных потенций. Свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов и на превращении их коллективной общественной производительности в их общественное достояние, – такова третья ступень» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – Т. 46. – Ч. 1. – С. 100–101).

Об этом также подробнее в «Русской Системе».

Крайне важна тема: «предмет изучения». Что анализируем. Но об этом в следующий раз.

Разумеется, Дюверже пользуется французским «l’etat», мы же, даже в пересказе его идей, позволим себе более употребительное ныне английское «state».

Лев Толстой говаривал: что пошло, то по́шло… Если поискать Ленину аналог в русской литературе, подобно «Николай II – Ю.А. Живаго», то я бы предложил – пардон, за пристрастие к тому, что прочитано в детстве, – инженера Петра Гарина. Ведь и Ильичев марксизм был «гиперболоидом», фантастическим инструментом, дававшим фантастическую власть над человечеством одному человеку. Действительно, сравните Гарина и Улья-нова – «космические» честолюбцы, властолюбцы, циники, храбрецы, вне- и аморальные типы, сгустки энергии, люди вне культуры, религии, одиночки… Это все «новый» ХХ век, новые люди. Совсем не наполеоны: Ленин, Гитлер, Муссолини… Гениальность, ориентированная на зло и отрицающая мораль (религию) и право, это и есть «пошлость»… Одного только не было у Ленина – актерства. И этим он коренным образом отличается от вымышленного Гарина и реальных гитлеров-муссолини. В этом его великое преимущество и… повышенная опасность. Это-то и давало ему возможность подлинного единства с народной естественностью, народной органикой. Но об этом позже.

Еще об естественности. Известно, что в смехе, юморе, весельи человек максимально проявляет себя. Естественен ли он в этом состоянии или искусственен, натужен, «играет». А если естественен, то какова природа этого качества или, говоря по-простому, что его веселит, что смешно и радостно для него. Вспомним два эпизода из биографии Ильича. Утром 6 января 1918 г. в его кабинете Раскольников и Дыбенко рассказывали о разгоне Учредительного собрания. Ленин, «сощурив карие глаза, сразу развеселился», а услышав, что Чернов «не сделал ни малейшей попытки сопротивления», глубоко откинулся в кресло и «долго и заразительно смеялся» (цит. по: Раскольников Ф. Рассказы мичмана Ильина. – М., 1934. – С. 21). И еще. После покушения на Ленина в 1918 г. между двумя видными большевиками состоялся разговор. Вот фрагмент из него: «Петровский… Сразу после Октября декрет об отмене смертной казни. Коллонтай. А Вы помните, как отреагировал на это Ильич? Как он расхохотался. Я отлично помню его слова! «Как же можно совершать революцию без расстрелов?..» (цит. по: Вайль П., Генис А. Мир советского человека. – М., 1998. – С. 147).

В первом выпуске «Трудов…» я уже писал: большевистская революция продолжается. Торжествуют субъективный материализм, имморализм, презрение к праву, власть-насилие и т.п.

Еще Николай Васильевич Устрялов обращал внимание на то, что государство СССР с его экстерриториальностью, трансграничностью, универсальностью претензий и мировоззренческих установок напоминает государство Ватикан. Неглупая мысль, интригующее сравнение! – Проблема только в том, что СССР – при всем этом – вынужден был оставаться и национальным государством, т.е. нормальным, обычным. Со временем эта нормальность нарастала. И внутренний конфликт двух этих «компонент» взорвал СССР (не только он, конечно). Да и мировоззренческая установка не в пример «ватиканской» не выдержала экзамена на адекватность, и хвастливые претензии на «всесильность» учения оказались туфтой.

Сравнение не случайно: Пражская весна закончилась вторжением русских танков, московская, растянувшаяся на несколько лет, тоже. Правда, оказалось, что в 1991 г. важнейший большевистский лозунг – «танки решают все» – уже не работал. Более того, через два года, большевикам было продемонстрировано, как можно бить врага его же оружием. Это им отмщение за Будапешт–56, Прагу–68, Москву–91. – Пользуясь случаем (узнаете этот оборот?), хочу выразить горячую благодарность Владимиру Ильичу. Недаром-недаром заучивали мы (и те, кто принимал решение ранним утром 4 октября 93-го) Ваши указания товарищам из ЦК. Помните: «Я пишу эти строки вечером 6 ноября (24 октября), положение донельзя критическое». И дальше там: «Теперь все висит на волоске, …на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов)…», «нельзя ждать!! можно потерять все!!», «история не простит промедления…», «было бы гибелью или формальностью ждать колеблющегося голосования… народ вправе решать подобные вопросы не голосованием, а силой». И т.д. Владимир Ильич, как и Вы, люблю Пушкина и «за учителей своих заздравный кубок поднимаю». Не знаю, был ли Борис Николаевич в курсе Ваших указаний, но и дух, и какую-то беспощадную неотвратимость усвоил на все сто. Вам бы за него не было стыдно.

Об этом я писал в первом выпуске «Трудов…». Но, безусловно, тема не закрыта. Мы лишь подходим к пониманию революции конца ХХ в.

Данные взяты из журнала «Власть». – М., 2008. – № 2(756). 21.01. Если они из другого источника, то ссылка дается на него.

Известия. 06.02.2008 (№ 20). Ныне в бегах; Госдума сняла с него депутатский иммунитет и разрешила Генпрокуратуре возбудить против него дело по одной из статей УК. Хотя лидер партии в свойственной ему манере просил власть быть снисходительной к «бедному армянскому юноше-сироте».

Известия. 06.02.2008.

Там же.