Труды по россиеведению. Выпуск 2 - стр. 44

Существенно менялась и Власть. Она последовательно теряла свой моносубъектный и персонифицированный характер. Все то, что сотворили Иоанн Грозный и Петр Великий, демонтировал – и вполне успешно – Николай Александрович Романов. Но… историческая логика функционирования Русской Системы, ее традиции, обычаи, табу и т.п. оказались сильнее, чем все эти эмансипационные трансформации. Царь превратился в «лишнего человека», никому-не-нужного – ни образованному обществу, ни бюрократии, ни военным, ни народу. Он был необходим лишь своей семье, той самой privacy, к которой стремился всю жизнь. Как только персонификатор Власти стал человеком (а на Руси все «человеки» – «лишние»), она (Власть) закончилась. Правда, как это впоследствии выяснилось, не навсегда. Правда, выяснялось это впоследствии, а тогда казалось – навсегда. Правда, в монархической форме – навсегда.

Парадокс: самодержец – «лишний человек», т.е. антипод самого себя бывшего. Помимо прочего, это означает победу Русской Литературы над Русской Властью. Однажды (эссе «Русский Гамлет») я уже писал, что русский ХХ век во многом явился результатом Русской Литературы предшествовавшего столетия. Революция словно вырвалась из чернильницы Литературы. Я писал, что весь XIX в. Литература пыталась построить новую – альтернативную существовавшей «русско-системной», «властномоносубъектной», «закабаленно-популяционной» – Вселенную. И в поисках образа субъекта, вокруг которого этот лучший универсум должен был строиться, создала «лишнего человека». По разным причинам «проект» провалился.

…Провалился в смысле его творцов и сторонников. С иной точки зрения – одержал блистательную победу. Вследствие целенаправленной деятельности Русской Литературы удалось – воспользуемся – неожиданно для самого себя – старым советским термином – «завербовать» (или «перевербовать») Русскую Власть. Точнее: ее конкретного персонификатора. – Вообще, – все это поразительно! – деперсонализация Власти означает то, что царь (персонификатор) становится человеком. И тут же оказывается никому не интересным, ненужным, лишним. Тогда его просто убивают (вместе с его privacy – семьей). Итак, Николая II, в отличие от Карла I и Людовика XVI, убили не за то, что он был персонификатором власти, а за то, что перестал им быть, превратившись в частного человека.

И это не случайно. На Западе дорога от «власть от Бога» (врученная одному – монарху) привела к «власть от народа» (вариант: врученная этому народу Богом). На Руси «власть от Бога» (и обычая, традиции – это и для Запада было характерно) стала «Власть от Власти». Русская Власть от Русской Власти. Это – закон жизнедеятельности Русской Системы. Но вот Николай II нарушил его. И Власть, отделившись от его лица, отправилась на поиски нового персонификатора и источника. Власть на время оказалась бесхозной. В ходе революции и Гражданской войны хозяин нашелся. Ранее его звали «Один», на этот раз – «Все». Возник режим Властепопуляции, при этом иначе был разрешен вопрос персонификации Власти…