Труды по россиеведению. Выпуск 2 - стр. 43

и постоянный носитель власти. По мере развития этого процесса правители все больше и больше предстают в глазах управляемых агентами state, власть которых носит преходящий характер. «В этом смысле идея государства (l’etat) есть одна из тех идей, которые впечатляющим образом демонстрируют интеллектуально-культурный прогресс… Ведь отделение правителя, который командует, от права командовать позволило подчинить процесс управления заранее оговоренным условиям. В результате стало возможным оградить достоинство управляемых, которому мог наноситься ущерб при прямом подчинении какому-нибудь конкретному человеку» (там же, с. 15).

Кстати, и конституция возможна (т.е. действенна и необходима) только при такой и для такой власти. Конституция является формулой и формой такой власти. Обязательная предпосылка конституции – возникновение абстрактно-безличностной власти. Суверенитет должен отделиться от лица – персонификатора власти.

Европейская история неоднократно демонстрировала нам процесс отделения суверенитета от лица путем отделения головы этого лица от туловища – Карл I, Людовик XVI… Иными словами, формирование state проходит через обряд инициации – «обрезание» суверенитета в виде головы у монархической власти. Американский исследователь А. Хардинг пишет: «Английская революция показала, что суверенитет, «сосредоточенный» в короле, может находиться и в другом месте. 19 мая 1649 г. в ходе пуританской революции парламент провозгласил: «Народ Англии… постановил быть политическим сообществом и свободным государством (state) и отныне управляться как политическое сообщество и свободное государство (state) высшей властью этой нации – представителями народа в парламенте». Джон Мильтон назвал короля «врагом народа» (4, с. 70).

Казалось бы, и у нас случилась та же история. Николай, «враг народа», был казнен, и суверенитет перешел к этому самому народу. На самом деле у нас случилась иная история. Чтобы описать ее, воспользуюсь языком теории Русской Системы. К концу XIX – началу ХХ в. все три элемента Русской Системы постепенно теряли свои фундаментальные качества. «Лишний человек» освобождался от своей «лишности» и все более и более превращался в то, из чего впоследствии могло сформироваться общество (в смысле: «гражданское общество»), точнее – некоторые его сегменты. Популяция, т.е. население, у которого похищена субъектная энергия, потихонечку обретала эту энергию. Таким образом, всё – вроде бы – шло к зарождению (или возрождению) полисубъектности, полисубъектной политии. Более того, загнанные петровской революцией в антагонистические субкультуры – «старомосковскую» и «европеизированную, европейскую на русской почве» – Популяция и Лишний человек находили общий язык, разрушая и вырываясь из культурно-замкнутых, автаркических миров. Сдавал свои позиции и патримониальный порядок: собственность с трудом, но отделялась от власти. Резко усилилась дифференциация, имущественная и пр., в эгалитарной по «замыслу» и сути передельной общине.