Трудовик. Чистилище 1.1 - стр. 35

– Нет, не против, – поднялся на ноги, осмотрелся. Серое марево вместо стен, источник воды в центре, из которого прямо в преграду уходит тонкий ручеёк. В метре от меня сидит напарница, рядом с ней на полу лежит копьё. Снял со спины рюкзак, бросил его на пол и сел рядом. – У меня такое предложение – сейчас мы быстренько перекусим, чем бог послал, а затем ложимся и спим. Часов семь сна нам точно не помешает.

Нас выбросило из зоны воскрешения, словно мусор. Только что я поднимал вещмешок и чехол с битой, намереваясь закинуть лямки на плечи, а в следующую секунду уже стою посреди какого-то двора, и на меня орут:

– Руки в гору, мля! Оба н-на! Пристрелю н-на! Чё за н-на тут происходит?! Вы откуда нарисовались н-на, такие упакованные?

– Ты сначала стрелялкой обзаведись, – проворчал я, разглядывая мужика, выглядывающего из оконного проёма двухэтажного здания. Школа, что ли? – Эй, сиделец, давно здесь торчишь?

– Я те н-на ща покажу, как торчу н-на! Вторые сутки н-на!

– Ты бы н-накать перестал. Непонятно же, что говоришь.

– Да я волнуюсь н-на! Ночью собачки приходили, чуть не сожрали н-на. Псины – такому амбалу, как ты, по грудь н-на!

– Вторые сутки, говоришь? Чем питаешься? – спросил я словно невзначай.

– Не поверишь, семечками, н-на. Тут их мешков десять стоит. Так это, водички дадите попить н-на?

– Внизу родник, – усмехнулся я. – Ты что, не спускался ни разу, что ли?

– Та мне и тут неплохо было. Я, конечно, хотел спуститься, но собачки отбили всё желание н-на.

– А семечки жареные? – вдруг спросила Дарья.

– Тыквенные н-на! – заржал мужик. – Шучу, подсолнечника. Нет, просто сушёные. Здесь ещё жмыха навалом. Знаете, что такое жмых н-на?

– Может, и масло подсолнечное имеется? – заинтересовался я.

– Ну да, есть. Целая алюминиевая бочка н-на.

– А бутылки пустые?

– Ёп! Мужик, ты откуда такой умный взялся? На раз всё просчитал н-на! Есть бутылки, ага. Стеклянные, много. И ветошь есть.

Через час мы втроём сидели у небольшого костра. На огне стоял старый, закопчённый чайник, а рядом котелок, в котором варилась каша. Мужичок, которого звали Сава, непрестанно трепался, изображая из себя туповатого зека, не понимающего, за что его сюда закинули. Параллельно он пытался выведать, что здесь и как. Пришлось рассказать сидельцу, что его ждёт при смерти, что он получит за убийство твари и что потеряет за убийство себе подобного. Больше ничего рассказывать не стал, хватит с него и этого.

– Ну, спасибо за кров, Савелий, – произнёс я, допивая остывший чай. – Еды у тебя навалом, дерева для розжига огня тоже. Если что, отобьёшься от тварей горящим маслом. А нам, уж извини, пора двигаться дальше.