Трудные люди - стр. 3
Рахель наливает чай.
И прекрати эти рыдания!
Рахель. Я только наливаю чай.
Саймон. В этом чае море слез! Прекрати!
Рахель с чашками в руках идет к столу.
(Поднимается ей навстречу и, сам того не замечая, загораживает дорогу.) Главное его достоинство в том, что он хочет жену. Как и положено мужчине! Он в тяжелом положении, разведен, одинок и хочет бабу. В действительности он абсолютно здоров. Здоровяк с головной болью!
Рахель пытается обойти его и поставить чашки на стол.
В сущности, эта головная боль – это его здоровье. Это как… Это то, что делает его мужчиной! И еще он зациклен на детях. Он сказал мне, что женится на тебе и докажет ей! Наделает кучу детей и докажет ей! Ей!
Рахель. Хватит тебе.
Саймон. Что хватит?
Рахель. Дай мне, наконец, поставить чай на стол. (Ставит чашки на стол и садится.)
Саймон(поворачивается к ней резким движением и стонет от боли). О! Вы трое – он, ты и прострел – вы таки вгоните меня в гроб! (Садится.)
Рахель(придвигает ему чашку). Пожалуйста.
Саймон(поднимает чашку, но не пьет). Возможно, он нам придется не слишком по вкусу. Мы-то сами весьма себе по вкусу. Мы себе очень нравимся. И наш вкус нам тоже очень нравится. Вся наша гордость состоит в том, что у нас такой изысканный вкус и такие высокие требования. Мы – ходячая изысканность. «Ты достойна чего-нибудь лучшего». Разумеется, мы всегда достойны чего-нибудь лучшего. Чего-нибудь более прекрасного. Почему? Потому, что мы умеем видеть и замечать всеобщее убожество, да? Я знаю, что ты хочешь сказать! Нам известны также наши собственные слабости. А! А!.. О! Это уже большое достоинство – мы признаем также собственное несовершенство. Это дает нам право любить себя еще больше. (Кричит.) Мне надоело кушать самого себя!
Рахель(с опущенной головой). Чего ты от меня хочешь?
Саймон(чашка дрожит у него в руке). А?
Рахель. Зачем ты вынимаешь из меня душу?
Саймон(поспешно и злобно глотает чай, едва не захлебывается, кашляет). Чтобы ты начала, наконец, жить!
Рахель. Перестань, Саймон.
Саймон. Перестань называть меня «Саймон»! В Иерусалиме нет никакого Саймона! Меер-Шимон! Рахель-Лея! Меер-Шимон! И скажи на милость, что вышло из всех твоих «свободных любовей»? А?
Рахель. Зачем тебе нужно…
Саймон(встает). Семь лет ты держала тут Стивена. Держала и содержала! Свободная любовь! Это у тебя называется свобода – быть рабой и служанкой? Пока он не получил наконец свой диплом и не исчез неизвестно куда. Но ты-то осталась. И при этом осталась верна себе – нашла другого студента, тоже медика и тоже первокурсника, чтобы и он бросил тебя через семь лет. Медицину нужно изучать семь лет! Хотел бы я знать, что в ней есть такого, чтобы изучать ее столь долго?! Да, но и после второго медика утекло добрых шесть лет!..