Трудно устоять - стр. 30

Девон всегда отгораживается от меня, стоит мне только протянуть к нему ладонь. И это отдается болью внутри меня.

Он никогда не позволяет к себе прикоснуться. И это убивает меня.

Я прикрываю глаза. Одинокая слеза скатывается по моей щеке.

Я осторожно касаюсь пальцами его спины. Дев вздрагивает. Он тут же весь напрягается. Он будто весь состоит из гранитного камня. Чувствую, как тяжело и шумно он дышит.

Я поднимаю руку выше, поглаживая каждый шрамик на его теле. Осторожно, но вместе с тем с нежностью касаюсь их. Одного за другим.

Чувствую, как Дев дико дрожит, словно задыхается.

— Тебе противно? — вдруг шепчет он.

Внутри словно сотни кинжалов разом вонзаются в мое сердце.

Я тихонько, так, чтобы он не услышал, всхлипываю.

Глупый. Какой же он глупый.

Я люблю его. Люблю тебя, Дев. Разве ты не видишь? Не чувствуешь?

Я касаюсь лбом его шеи. Слезы текут по моим щекам. Я зажмуриваюсь.

Мне так хочется забрать всю его боль себе. Чтобы ему больше никогда не было больно.

Распахнув глаза, я целую его первый шрам. Потом другой. И еще один. Я спускаюсь вниз поцелуями по его спине, касаюсь губами каждого шрама на его красивом, идеальном теле.

Он крупно дрожит. Поцеловав последний шрам, я крепко обнимаю его за талию, прижимаюсь лбом к его спине.

— Ничего в тебе мне не противно, Девон. Не стыдись своих шрамов. Пожалуйста.

Он шумно выдыхает.

Я вновь целую его шрам. Тот, что рядом с лопатками.

Дев дрожит. Все его тело крупно дрожит. И я сильнее прижимаюсь к нему.

— Для меня ты прекрасен. Шрамы – часть твоей красоты, часть тебя самого. Они знаменуют собой все, что ты пережил, твою силу. И я люблю в тебе все это.

Подушечками пальцем поглаживаю розоватую стянутую кожу на его спине.

— Не закрывайся от меня никогда. Мне больно от этого. Не убивай меня. Не надо.

— Даниэла, — шепчет он и разворачивается ко мне лицом.

На его лице отражается мука. И боль. Он впервые за много лет так открыт для меня. Я вижу его эмоции, а не ощущаю на ментальном уровне. Как раньше. Внутри меня все стягивается, горит огнем. За него болит.

— Не плачь, — вытирает большим пальцем скатывающуюся слезу по моей щеке.

— Не буду, — мотаю головой, но слезы все равно катятся.

— Хватит плакать, а то ты мне всю комнату зальешь своими слезами.

— Не залью!

— Зальешь. Смотри, мы уже наполовину стоим в твоих слезах.

Опускаю голову вниз, смотрю, но ничего такого не вижу. Поднимаю на него взгляд, бью кулаком его в грудь.

— Дурак!

Взгляд Дева вдруг становится слишком серьезным. Он обхватывает мое лицо двумя ладонями. Подушечками больших пальцев нежно поглаживает щеки.