Тропой Койота. Плутовские сказки - стр. 14
Трикстер жив и здравствует и сегодня, в двадцать первом столетии. Бесконечно адаптивный, он появляется перед нами в образе эстрадного комика, шок-жокея на радио, шута-хопи, вгоняющего в краску туристов, мутипликационного кролика с морковкой в зубах, крадущегося сквозь кусты койота… Современные сказочники придают традиционным мифам о трикстере новые повороты. Используя старые сказки вместо трамплина, они создают новые истории о трикстерах наших времен. Трикстера можно застать за привычным делом в таких талантливых произведениях, как «Покинутые небеса» Чарльза де Линта, «Сыновья Ананси» Нила Геймана, Tripmaster Monkey[16] Максин Хонг Кингстон, The Tricksters Маргарет Махи, The Remarkable Journey of Prince Jen Ллойда Александера, Coyote Blue Кристофера Мура, Bone Game Луи Оуэнса, Hannah’s Garden Мидори Снайдер, Quiver Стефани Спиннер, A Rumor of Gems Эллен Стейбер, Chancers Джеральда Визенора, и во многих других. (Более пространный список современной литературы о трикстерах можно найти в конце книги, в разделе «Еще на ту же тему».)
Женщины-трикстеры долгое время держались в тени, затмеваемые трикстерами мужского пола, но ныне и их число в фантастике и прочих видах сказок – от телевизионных комедий до музыкальных клипов и детских книжек с картинками – растет день ото дня. По-моему, это значит, что в сути архетипа трикстера нет ничего исключительно мужского: обманщик и глупец, созидатель и разрушитель может относиться к любому полу. Просто в обществе, где женщины и девушки пользуются достаточной независимостью и личной свободой, трикстер имеет к их жизни куда большее отношение. В конце концов, трикстер – не что иное, как мифическое воплощение полной Свободы Духа, и вовсе не желает быть связанным нормами, традициями и ожиданиями общества. А заодно демонстрирует, каким созидательным и разрушительным потенциалом обладает эта свобода. Все мы – и мужчины, и женщины – можем извлечь из этого полезный урок, ведь каждый из нас – хоть чуточку трикстер.
«У каждой группы есть свои границы, – отмечает Льюис Хайд, – понимание, что внутри, а что вовне, и трикстер всегда здесь, у городских ворот или у врат жизни, следит, чтоб взаимообмен не прекращался. Не оставляет он без внимания и внутренние границы, определяющие социальную жизнь в группе. Мы постоянно разграничиваем, проводим черту – между добром и злом, святым и низменным, чистотой и грязью, мужчиной и женщиной, старыми и молодыми, живыми и мертвыми, и в каждом из этих случаев трикстер непременно переступит черту и спутает разграничение. Таким образом, трикстер – изобретательный идиот, мудрый глупец, седовласый младенец, мужчина в женском платье, изрекатель священных кощунств… Трикстер – мифическое воплощение неясности и амбивалентности, двоедушия и двуличия, противоречия и парадокса»