Тропа ночи - стр. 33
Интересно, каково ему держать на руках живого покойника.
При виде нас тетя Хильда просияла:
– Ребятки, хотите остаться на ужин?
Роз и Тео отказались, пролепетав неубедительные извинения.
– И все равно поздравляю вас с Первым апреля, – сказала тетя Хильда. – Вы же знаете, для ведьм этот день означает начало периода неопределенности. Ведьма, которая первого апреля принимает серьезные решения, по собственной глупости совершает огромную ошибку.
Мои друзья переглянулись.
– Иногда мне думается, что вы с тетей Зельдой могли бы побольше рассказывать мне о жизни ведьм! – выдавила я.
Тетя Хильда бодро пожала плечами:
– Мы не хотели, чтобы ты лишний раз беспокоила людей.
– Верно, – сказал Харви. – Не стоит нас лишний раз беспокоить.
Роз, похоже, встревожилась, тем не менее поцеловала Харви на прощание и ушла обедать домой.
– Как мне жаль, что тебе придется идти первой, – шепнул он ей.
– Со мной ничего не случится, – пообещала она. Но Харви все равно долго стоял у дверей, глядя вслед ей и Тео, пока они не скрылись в лесу. И на лбу у него пролегли тревожные складки.
Завтра начнется наш путь, и Роз вступит на него первой. Сегодня вечером ей ничего не грозит. А вот завтра – дело другое.
– Кто эта девочка? – спросила Лавиния голосом шершавым, как камни. – Она тебе очень-очень нравится?
– Это Розалинд, – гордо сообщил привидению Харви. – Я ее люблю.
Иногда мне и впрямь не терпелось узнать, как Харви относился к Роз, пока мы с ним были вместе.
Впрочем, какая разница? Теперь Роз для него лучше всех на свете. Она никогда не обрушивала на него никаких ужасов. Я его ранила – а она излечила. Она честна. Харви, наверное, теперь сам не понимает, что же он когда-то находил во мне.
«О, Ник», – с отчаянием подумала я. Если бы я увидела Ника, мне бы стало легче. Мне всегда становилось легче рядом с ним в те времена, когда боль от разрыва с Харви была еще свежа. Даже произнося его имя, я невольно улыбалась.
А теперь воспоминания о Нике не приносили утешения. Стоило подумать о нем, и в голову лезли мысли о том, какие страдания он сейчас претерпевает.
«Из-за тебя», – серебристым греческим хором пропели птицы у меня на плечах.
И тогда мои мысли в поисках утешения сами собой обратились к самым давним, к самым сладким воспоминаниям о доме.
Я бегу по извилистой тропинке, мимо желтого указателя, впереди меня ждет дом, а в нем – мой братец. При виде меня Эмброуз расплывается в широкой улыбке. Однажды на детской площадке я упала и ушиблась. По дороге домой тетя Хильда исцелила меня, но я все равно дрожала всем телом. Ввалилась в дверь, кинулась к братцу, крепко обняла его за пояс.