Трофей для жестокого - стр. 23
– Продолжай, Ульяна, – поторопил меня мужчина, увидев моё замешательство. – У тебя всё получается.
Расстегнув замок, я стянула с себя кофту. Не зная, куда её деть, я бросила её на пол. Под ней у меня был лифчик, который пока спасал грудь от обжигающего взгляда Мирона. Настала очередь штанов. Из-за волнения я никак не могла развязать шнурок на поясе. Дёргала его концы, но всё без толку...
Напугав меня уже до трясучки, Мирон резко схватил меня за пояс штанов и просто разорвал их на мне в клочья. Меня заколотило даже не оттого, что теперь я стояла перед ним в одном белье, а от осознания его физической силы. Ему ничего не стоило точно так же разорвать и меня саму.
– Хорошо, – выдохнул Мирон, таращась своими потемневшими глазами на мои трусики, но обратно в кресло он не откинулся, продолжив сидеть, наклонившись в мою сторону.
Я почувствовала его тяжёлое, звериное дыхание на своём животе и груди, отчего вся покрылась холодными мурашками. Как же страшно, мамочки...
– Дальше! Всё снимай!
Дрожа всем телом, я сняла лифчик. Теперь Мирон мог видеть меня всю, и только дурацкие хлопковые трусы скрывали самое сокровенное, что было у меня
– Ты крещёная? – внезапно спросил Мирон.
Он протянул руку и взял пальцами крестик, висевший на моей шее.
– Как видишь, – с трудом поняв, что он спросил, ответила я, выбивая зубами чечётку.
– Разве твой жених не должен обратить тебя в свою веру? – недоверчиво спросил Мирон.
Как вовремя он вспомнил об Умаре! Заставил раздеться перед ним, а теперь спрашивает зачем-то о моём женихе. Как я после такого буду смотреть в глаза любимому мужчине? Всё, о чём я сейчас молилась – это моя девственность. Если Мирон уничтожит её, то заберёт вместе с ней мою жизнь. Зачем мне жить без Умара?
– Религия – это пережиток прошлого. У нас с Умаром будет современная семья, – возразила я Мирону.
– Ага, конечно, – усмехнулся он, отпуская крестик. Я судорожно вздохнула, пытаясь успокоиться. Когда он меня не трогает, не так уж и страшно. – Ложись на кровать, неверная!
10. 10. Ульяна
Что имел в виду Мирон, называя меня неверной? Так мусульмане называют иноверцев. Или он намекал на то, что я прямо сейчас буду изменять с ним своему жениху?
Зачем он укладывает меня на кровать? Зачем, боже?
Противиться я не посмела, боясь физической расправы от Мирона. Он ясно дал понять, чего от меня ждёт, яснее некуда. На деревянных ногах, плохо слушающихся меня, я доковыляла до огромной кровати. Мебель невероятных размеров с красивым резным изголовьем, больше смахивающая на раритет, показалась мне эшафотом.