Триумфальная арка. Ночь в Лиссабоне - стр. 83
Равич позвонил в дверь повитухи, которая изувечила Люсьену. Чернявый небритый малый открыл лишь после нескольких звонков. Увидев Равича, он попридержал дверь.
– Чего надо? – пробурчал он.
– Хочу поговорить с госпожой Буше.
– Некогда ей.
– Не страшно. Я подожду.
Чернявый попытался захлопнуть дверь.
– Если нельзя подождать, я зайду попозже, – уведомил Равич. – Но уже не один, а кое с кем, для кого у нее точно время найдется.
Малый не сводил с него глаз.
– В чем вообще дело? Чего надо?
– Я вам уже сказал. Я хотел бы переговорить с госпожой Буше.
Чернявый соображал.
– Подождите, – буркнул он наконец, но дверь захлопнул.
Равич смотрел на обшарпанную коричневую дверь, на облупившийся железный почтовый ящик, на эмалированную табличку с фамилией. Сколько же горя и страха переступило этот порог. Пара идиотских законов – и несчастные женщины вынуждены идти к таким вот повитухам вместо врачей. И детей от этого на свете точно не прибавляется. Кто не хочет рожать, всегда найдет выход, хоть по закону, хоть без. С той лишь разницей, что вот этак тысячи матерей из года в год перестают быть матерями.
Дверь распахнулась снова.
– Вы из полиции? – спросил небритый.
– Будь я из полиции, стал бы я на пороге торчать?
– Проходите.
И чернявый темным коридором провел Равича в комнату, битком набитую мебелью. Плюшевая софа, сколько-то позолоченных стульев, поддельный обюссонский ковер, комод орехового дерева, по стенам – гравюры с пастушками. У окна на подставке клетка с канарейкой. И повсюду, куда ни глянь, фарфор и прочие безделушки.
Тут появилась и сама госпожа Буше. Это оказалась необъятных размеров дама в еще более необъятном кимоно, к тому же малость засаленном. Просто слон, а не женщина, правда, личико довольно ухоженное и даже смазливое, если бы не беспокойно бегающие глазки.
– Месье? – деловито спросила она и замерла в ожидании.
Равич встал.
– Я от Люсьены Мартинэ. Вы делали ей аборт.
– Чушь! – ответила дама с полнейшей невозмутимостью. – Знать не знаю никакой Люсьены Мартинэ и не делаю никаких абортов. Вы, должно быть, ошиблись адресом, или вас ввели в заблуждение.
Всем своим видом она показывала, что разговор окончен, и уже повернулась уходить. Но не ушла. Равич ждал. Наконец она оглянулась:
– Еще что-нибудь?
– Аборт был произведен неудачно. У девушки было сильное кровотечение, она едва не умерла. Ее пришлось прооперировать. Операцию делал я.
– Ложь! – вдруг зашипела повитуха. – Все вранье! Эти сучки! Сами в себе ковыряются, а потом с больной головы на здоровую! Но ничего, я ей еще покажу! Вот ведь сучки! Ничего, мой адвокат этим займется. Меня все вокруг знают, я исправно плачу налоги, и мы еще поглядим, как эта наглая тварь, как эта потаскуха, которая спит с кем ни попадя…