Триум. Бумеранг - стр. 9
Оторвавшись от подушки, я протёрла глаза и вопросительно посмотрела на неё:
— Ты чего, Марин? Там что, бомба? Дохлая мышь? Сибирская язва?
Ничего мне не отвечая, подруга подошла ко мне, присела рядом и показала содержимое конверта. И я враз поняла её реакцию, потому что сама онемела.
В конверте лежали деньги. Много денег. Охренительно много денег.
4. Глава 4. Адам
Пятьсот один… Пятьсот три… Пятьсот пять…
Oh, God… Как же я ненавижу чётные номера. «506» — чётный, и это не к добру.
В университетском кампусе меня определили в 64-ю комнату, где меня тут же начал доставать Бобби Уайт. А когда переселили в 71-ю, сразу стало лучше. Да, это всё чёртовы числа. Особенно шестёрка — она приносит мне несчастья.
Хотя, если посудить, «506» — это 5, 0 и 6, а в сумме — 11. Нечётное. «64» — это 6 и 4, в сумме — 10. Чётное. «71» — 7 и 1, в сумме 8. Чётное. А из Принстона меня в итоге попёрли. Но не из-за комнаты, а из-за Элис. Она жила в 164 комнате — чётной. Но в сумме 1+6+4 дают 11 — нечётное число. И пять же — шестёрка. Она всегда фигурирует, когда грядёт очередной кошмар.
Ненавижу чётные цифры. Ненавижу шестёрки. Ненавижу Элис…
Стукнувшись лбом о деревянное полотнище двери, я мысленно сосчитал до двадцати пяти, используя только нечётные числа по порядку. Мне сегодня как раз исполнилось двадцать пять, но свой личный праздник я был вынужден проводить вдали от дома, вдали от семьи, вдали от всего, что я когда-либо любил.
Да, я сбежал.
Говорят, если кому-то нужно скрыться и сделаться незаметным, нужно отправляться в Мумбаи. Или в Стамбул. Я выбрал второе, потому что из Лос-Анжелеса, где я смог попрощаться хотя бы с сестрой, прямой рейс был только в Стамбул, а в Мумбаи — с пересадкой: то есть два самолёта. Ненавижу чётные числа…
— Эй, ты в порядке? — отвлёк меня чей-то голос.
Я отшатнулся в ужасе, едва не вскрикнув, ударился о собственный чемодан, споткнулся, схватился за пальму в кадке, украшавшую коридор, кое-как устоял на ногах и… замер.
Нет, это не Элис. Не Элис. Не она. Какое счастье. Моя соседка из номера пятьсот семь — не Элис. Тоже блондинка. Но не Элис. Самое главное, что она — не Элис.
— Парень, тебе точно помощь не нужна? — осведомилась она не очень-то приветливо. — Ты понимаешь английский?
Пытаясь сохранить остатки достоинства, я выпрямился, поправил пиджак и галстук, вернул очки на положенное им место, прокашлялся.
— Разумеется, мэм. Я прекрасно говорю по-английски, по-немецки, по-французски, а также сносно изъясняюсь на китайском.
Лицо девушки напротив приняло выражение, близкое к шоку — по крайней мере, так я идентифицировал её эмоциональный спектр. Попутно отметил свойственные ей антропологические признаки: волосы тонкие, редкие, по плечи, естественного светлого оттенка — значит, генетически относится к народам центральной Европы; глаза близко посаженные, молочно-пепельного цвета; осанка ровная, шея длинная, корпус подтянут — она занимается спортом; рост — пять футов, четыре дюйма; руки и ноги — пропорциональные, умеренно-худые с мышечным рельефом; кожа чистая и гладкая; голос звонкий; аромат парфюма — сладко-цветочный с травянистыми нотами; акцент — европейский со смазанными, высокими дифтонгами.