Тришестое. Василиса Царевна - стр. 27
– Как, отец? Опять в поле? – перепужался Козьма, аж присев чуток. – Так вы же сказали…
– Ты дослушай сперва, а потом уж энти, как их… реверансы откалывай.
– Но ведь поле… – пробормотал Козьма.
– А я бы сейчас груздёв моченых отведал, – мечтательно облизнулся боярин Филимон.
– Это ты к чему, Филька, сказанул? – повернул к нему голову царь Антип.
– Энта, как ее… ассосанция наклюнулась: каленые – моченые, – покачал боярин Филимон рукой из стороны в сторону, будто ходики маятником.
– Ага, – скумекал царь Антип. – А у меня тоже кой-чего наклюнулось. Вот послушай: груздей – плетей.
– Да за что же, отец родной?!
– А за глупость, Филька. Может, огреть чем тебя по башке, шоб не встревал в умные беседы со всякими глупостями, ась? Груздев ему, видишь ли!
– Нет, нет, – попятился боярин Филимон и опустился на скамью, – я тута вот посижу.
– Значится, – продолжал царь Антип, – как я ужо сказывал, выйдут они во чисто поле, натянут тетивы да и пустят по стреле на кого Бог пошлет. Вот и узнаем, какая да откель кому баба.
– Умно… Гениально… Сногсшибательно… – зашептались бояре. – Умопомрачительно… эх, груздёв бы…
– То дело, отец, – произнес Данила, прикинув так: стрела – она ведь дура дурой, куда полетит – то никому не ведомо, да и вряд ли угодит в то место, где бабы-то водятся – произрастают.
Царь Антип кивнул.
– А ты что скажешь, Иван?
– А что тут говорить. Тут ведь, кто косу носит, тот и сено косит.
– Это ты к чему? – насторожился царь-батюшка.
– Присказка такая, отец. Вы корону носите, стал-быть, как скажете, так тому и быть.
– Ох, Ванька! – погрозил царь Антип пальцем. – Хитришь все. Ну, на том и порешим.
– А я? – подал голос Козьма.
– Чего – ты? – оделил царь Антип старшего сына недобрым взглядом.
– Меня забыли спросить! – ткнул шапкой в грудь Козьма.
– Вот именно, что забыли, – хмыкнул царь Антип и отвернулся. – Эй, кто там! Собирайте на стол, трапезничать пора.
– Так ведь, стольничий-то того, – напомнил царю-батюшке боярин Семен, – улетучился.
– Ах да, – спохватился царь Антип. – Ну, Филька, принимайся за дело.
– Я… – начал было подниматься со скамьи боярин Филимон.
– Я сам соберу, отец, – вызвался Иван Царевич, выступив вперед. – А то ведь опять чего не так пойдет, и сберемся мы не заптракать, ан как раз ужинать.
– И то верно, – призадумался царь Антип, но ненадолго. Пузо уже ворочаться зачинало и тянуло так неприятно. – Токма поскорее обернись. Шамкать больно охота.
– И груздёв не забуть! – крикнул вслед Ивану Царевичу боярин Филимон, и все посмотрели на него.
– Чего? – боярин смущенно повертел посох в руках, но никто ему не ответил, лишь царь Антип головой покачал и вечно сползающую с головы корону поправил.