Трио. Кто отец? (3) - стр. 18

- Ты про то, что произошло после того, как мы вошли?

- Да.

Чувствую, как меня охватывает смущение. В которое снова врывается стыд.

- Честно?

- Ну, конечно.

- Хотела тебя очень. Не передам. Очень. Просто оставшись с тобой наедине, я словно... - вздыхаю, прячу взгляд. - Не знаю, как объяснить. Вот, если бы ты сейчас вскочил на лошадь и помчался сквозь поле, полное колосьев, в день, когда безумно ярко светит солнце, когда тепло, хорошо в груди и дует навстречу свежий ветер... Ты бы... Ты бы кричал?

- Очень возможно. Внутренне ликовал бы однозначно.

- Вот и я. Просто поддалась порыву. Это было нечестно, знаю.

- Отнюдь. Это как раз было честно.

Задумываюсь. Опускаю взгляд. Волнуясь, пью вкусный чай, чтобы хоть чем-то себя занять. Внимательно смотрю в Ромины глаза, пытаюсь понять, о чём он думает сейчас.

- Доверишься мне? - вдруг спрашивает он.

Растерянно пожимаю плечами:

- В чём?

- Хочу поговорить с тобой. Только не здесь. В гостиной.

Облизываю губы.

- Хорошо.

Он встаёт из-за стола:

- Пойдём?

Чувствую сильное волнение. Допиваю чуть остывший чай , промакиваю салфеткой губы и тоже встаю.

Мы заходим в гостиную и садимся в стильные и удобные серые кресла, стоящие друг напротив друга. Справа - высокий стеллаж с книгами. Единственное освещение - лампа на невысокой тумбе под ним. Обстановка щемяще интимная. Из кухни доносятся звуки музыки в стиле "нью эйдж".

- Почему тебе стыдно? - поймав мой взгляд , вдруг спрашивает Рома.

Вопрос ошарашивает меня. Я ведь ничего не говорила про стыд...

Ромин смотрит на меня без осуждения. Более того, в его проницательном, умном взгляде есть кое-что очень важное: чувство, что любой мой ответ - ценен. Что не надо отвечать правильно. Надо просто сказать, как есть.

Закусываю губу. Прислушиваюсь к себе.

- Потому что... нарушила договорённость. И... потому что провоцировала тебя нарушить её. Потому что делала это специально...

Невольно опускаю взгляд.

Рома качает головой:

- Нет. Не нарушила.

- Правда? - спрашиваю я.

Грудь переполняет что-то очень большое, объёмное. Трудно справиться. В горле ком. Не понимаю саму себя. Хочется плакать.

- Правда, - кивнув, спокойно отвечает Рома.

Его низкий, бархатный голос звучит умиротворяюще. Но почему-то расплакаться хочется только сильнее.

- Мы все находимся в плену тех или иных установок, - говорит Рома. - Правда, это так. Они взращены в нас с детства. И воспринимаются, как сама наша суть. Как свойство личности. Но это ведь часто не так. С самой первой встречи с тобой, я поймал себе на мысли о том, что ты постоянно подавляешь свою сексуальность, свою женственность. Помнишь, в первый раз, в отеле, я говорил тебе об этом?