Тринадцатый принц Шеллар - стр. 4
Это означало, что в очередной раз пробуждался мой Дар. Являлся из ниоткуда, чтобы предупредить о грозящей опасности. Но на этот раз не смертельной – дыхание загробного мира ощущалось совершенно по-другому. Я интуитивно чувствовала, что моя жизнь очень скоро изменится – радикально и безвозвратно, – и я уже ничего не смогу с этим поделать.
– Бирген Холст оставил личное послание своей дочери. Желаете его прослушать? – поверенный принялся колдовать над экраном. – Я подниму звуконепроницаемые стенки.
Покачала головой.
– Не надо! Уверена, вы давно уже в курсе его содержимого, – я посмотрела на Лайара Нойлена, и тот едва заметно кивнул. – Да и мистеру Эзикии не помешает ознакомиться. Насколько я понимаю, он ведь тоже является заинтересованной стороной?
Слишком уж пристально он меня разглядывал, словно пытался просветить насквозь и понять, что скрывается в голове у Шеллар Лонгин. Вернее, Шеллар Холст.
Впрочем, он вряд ли представлял, с кем столкнулся.
Тут перед моими глазами возникло голографическое изображение загорелого, подтянутого мужчины средних лет. У него было приятное лицо с правильными чертами, черные, почти смоляные волосы и располагающая улыбка. Я попыталась найти сходство, указывающее на нашу родственную связь, но так не смогла.
Мы с ним были совершенно непохожи. Совпадал лишь цвет глаз – мои были такими же синими, как и у него. Впрочем, анализ ДНК не оставлял простора для фантазий – Биркен Холст являлся мне родным отцом.
«Если ты слушаешь эту запись, моя дорогая Шелли, это означает, что меня уже нет в живых. Враги оказались умнее и добрались до меня раньше, чем я успел до них. Но, знай, я мечтал поговорить с тобой всю твою жизнь!»
– Он узнал о вашем существовании восемнадцать лет назад, – неожиданно подал голос Нойлан, и по его знаку поверенный становил запись. – Я вижу, с каким лицом вы на него смотрите, мисс Бирген! Не будьте к нему столь суровы. Бирген искал вас многие годы, тратя на это миллионы. Не оставлял надежды, хоть я много раз уговаривал его прекратить поиски. Но он не верил, что его дочь умерла так же, как и ее мать.
– Мою мать убили, – произнесла я ровно, – через полгода после моего рождения. Других родственников не оказалось, поэтому меня забрали в Храм. Там я пробыла два года. А уже потом меня… увезли в другое место.
Голос предательски дрогнул, выдавая волнение. Новая, свободная жизнь давалась мне нелегко. К тому же, я впервые заговорила о своем детстве с тем, кто не принадлежал к моей Семье.
– Но первые два года своей жизни я провела на Каскаре. Что же могло так сильно задержать Биргена Холста, не позволив приехать за мной, раз он… Раз уж он так сильно мечтал поговорить со своей дочерью?