Тринадцатая жертва - стр. 5

Евгений вздрогнул, и проснулся.

Морда овчарки зависла в двадцати сантиметрах от его лица, увидев, что хозяин проснулся, Ральф немедленно приступил к исполнению традиционного собачьего ритуала; облизывания лица человека своим шершавым языком.

– Фу, Ральф! Прекрати! – Васильев оттолкнул пса, который соскочил с дивана, и подбежал к входным дверям, и нетерпеливо поскуливал.

Притихшая после выпитой водки головная боль вернулась в прежнем качестве. На экране смартфона светились цифры. Восемь двадцать. Сон длился не более тридцати минут. Достаточно времени, чтобы убедиться в том, что ничего особенного за этот период времени не свершилось. Он не совершил. Мысленно уточнил Васильев. На экране смарта светилось уведомление. Пропущенный вызов от неизвестного абонента. Оставленная со вчерашнего дня заначка опустела; на дне бутылки плескалось грамм пятьдесят бесцветной жидкости.

– Пять минут, Ральф! – обратился мужчина к нетерпеливо пританцовывающей овчарке. – Наши интересы совпадают, мальчик! – невесело усмехнулся он.

Пес умилительно скосил глаза, глядя, как хозяин, морщась, допивает водку, натягивает джинсы, бредет в туалет. Острые уши напрягались, улавливая бесчисленную гамму звуков, недоступных человеческому слуху. Ральф не мог знать, что именно приснилось хозяину, но уловил облако темной энергии, сгустившееся над его головой. Человеку плохо. Человек нуждается в помощи. Пес угадывал изменение состояния хозяина до того, как это начинал понимать сам человек. История тесного проживание древнего предка волка и кроманьонца, выработали феномен уникального единения между двумя несхожими между собой биологическими видами. Вероятно, так случилось с той давней поры, когда отбившиеся от стаи волки-переярки бродили неподалеку от становища древних людей, привлеченные запахом пищи. Лежа возле входной двери, и улавливая приносящиеся с лестничной площадки запахи, Ральф чутко навострил большие уши. Тот, новый запах, был ему не знаком. В нем крылась какая-то опасность, нечто непостижимое и чужое. Приподнялась черная губа, белели острые клыки. Пес приглушенно зарычал.

Зашумела спускаемая вода в туалете, вышел Евгений, на ходу застегивая джинсы. Он провел ладонью по колючей скуле. Бриться было приятно, но в таком случае придется смотреть в зеркало, а с некоторых пор это делать было небезопасно. Да и внешность кряжистого мужчины за сорок не внушала оптимизма. Жена считала его вполне себе ничего, широкое скуластое лицо, – последствия смешения славянских и татарских кровей, серые глаза.

– У тебя взгляд иногда безумный, – говорила она со странным смешком, скрывающим страх. – Словно дикий зверь из леса смотрит.