Триединство дуализма Мира. Духовное эссе - стр. 1

В наиболее популярной китайской космологии 2-й половины 1-го тысячелетия до н.э. исходной точкой возникновения «тьмы вещей», всей вселенной выступает «Тай цзи» («высшее начало», «великий предел»), выражающей идею предельного состояния бытия. Комментарии, написанные в III и VII вв. н.э., поясняют, что «Тай цзи» рождает две элементарные формы, ибо бытие непременно начинается в небытии. «Тай цзи» существовал до разделения неба и земли, когда первоначальная жизненная энергия (эфир) находилась в смешанном (хаотичном) состоянии и была единой, то есть являлась «великим началом», «великим единством (Тай-и)». В «Сицы-чжуани» («Приложенные изречения. Комментарий [к „И-цзину“]», V – III вв. до н.э.) говорится: «Тай цзи рождает две (элементарные) формы (силы инь и ян), которые рождают четыре (вторичные) формы (сильное и слабое инь, сильное и слабое ян), порождающие восемь гуа (небо, пар, огонь, гром, ветер, вода, гора, земля)».

Но одной из китайских средневековых карт звёздного неба, высеченной на большом камне и хранящейся в храме Конфуция в городе Сучжоу близ Шанхая, высечен пространный космологический текст, где сказано, что Небо и Земля первоначально представляли собой одну огромную туманность. Затем из неё выделились лёгкие и тяжёлые элементы; первые образовали Небо, а вторые – Землю.

Кроме того, один из китайских мифов говорит о Паньгу – Первочеловеке, зародившемся из яйца, возникшего в «изначальном хаосе» (хунь-дунь). В мифе о Паньгу рассказывается, что вначале существовал только «первозданный хаос» (хунь-дунь), который по форме напоминал куриное яйцо. В этом яйце и зародился будущий гигант Паньгу. Когда он немного подрос, то, взяв топор, ударил по скорлупе. С великим треском и грохотом раскололось яйцо. При этом все чистое и лёгкое поднялось вверх и образовало Небо, а мутное и тяжёлое опустилось вниз и образовало Землю. Паньгу продолжал расти дальше, и вместе с ним увеличивались Небо и Земля. Боясь, чтобы они не сомкнулись вновь, Паньгу в течение 18 тысяч лет служил распоркой между ними. Когда же Небо и Земля укрепились настолько, что опасность больше не грозила, он умер. Дыхание его сделалось ветром, голос – громом, глаза – солнцем и луной, туловище – горами и т. д. – Паньгу полностью превратился в этот мир.

Памятники 1-го тысячелетия до н.э. дают возможность реконструировать космогонические воззрения и вавилонских теологов, в которых мироздание находилось в окружении безбрежного мирового океана (бездны, космоса), не имеющего начала и конца. Сама же вселенная представляла собой нечто вроде сферы, пребывающей неподвижно в этом океане. Намму, праматерь всего сущего, порождает гору, на которой обитали Ан (небо) и Ки (земля). Вся Вселенная как бы плавает в мировом океане, земля уподобляется большому перевёрнутому круглому челну, а небо – твёрдому полусводу (куполу), накрывающему мир.

В произведении VI века до н.э., приписываемом известному китайскому философу Лао-Цзы, «Даодэцзин: основы Дао и Дэ или Канон выявления изначального» (перевод с древнекитайского Юй Кана) написано: «Дао родил Единое. Единое родило Двойственное. Двойственное – Триаду. Триада же – все сущее. Сущее окутано Инь, но и обьемлет Ян, всё пронизано Ци, предполагает Гармонию (XLII)».

Согласно индийской мифологии, из тьмы Хаоса образовались воды, из них возникло золотое яйцо (хираньягарбха), а из него Прародитель Брахма; осколки же «золотого яйца» превратились в Небо и Землю. В гимне о сотворении мира «Ригведы» (перевод Т. Елизаренковой) пишется: «Не было тогда не-сущего, и не было сущего. Не было ни пространства воздуха, ни неба над ним… Не было тогда ни смерти, ни бессмертия. Не было признака дня или ночи. Нечто Одно дышало, воздуха не колебля по своему закону, И не было ничего другого, кроме него. Мрак вначале был сокрыт мраком. Всё это было неразличимой пучиною: Возникающее, прикровенное пустотой, – оно Одно порождено было силою жара. Вначале нашло на него желание. Это было первым семенем мысли… Были плодотворители. Были силы растяжения. Порыв внизу. Удовлетворение наверху… Потом появились боги, ибо создали боги мир…»