Размер шрифта
-
+

Тридцать шесть сюжетов - стр. 6

– Игорь Львович, а почему вы мне не сказали этого? – простонала я.

– Как не сказал? Я тебе приглашение за красивые глаза выдал, что ли? – удивился редактор, кажется, даже искренне, и добавив: – Вот теперь опохмеляйся и размышляй! – повесил трубку.

Поистине, неисповедимы пути… Похмеляться не стала и размышлять тоже. Во-первых, нечем, во-вторых – непонятно о чём – то ли о прогуле, то ли о статье. В-третьих, голова была просто-напросто неспособна на столь трудное упражнение. Она, голова, хотела спать, и я уложила её, голову, на вновь ставшую приятно прохладной подушку. В нос шибануло запахом мужского одеколона. Было сегодня ночью что-то или не было? И если было, то хоть бы без последствий! При мысли о последствиях обдало холодом, даже сон прошёл. Нет, не может быть, не стоит изводить себя, лучше заснуть, проснуться посвежевшей и начать жизнь с хотя бы наполовину чистого листа. Есть ли такой сюжет? Ах, да, конечно, «Вновь найденный» вполне можно притянуть, хоть и за уши. Или расширить «Угрызения совести» до «Угрызений совести, переходящих в нравственное прозрение»? Ведь разве можно понять, что есть прозрение, если на своей шкуре не ощутить, что значит плохо видеть? А если так и начать свою не начатую повесть? «А поутру они проснулись…» «Отличная фраза, жаль, чужая», – подумала я, засыпая и вдыхая запах греха.

Поспать не удалось, вновь зазвенел телефон, долго и упрямо. Пришлось напрягаться и брать трубку – вдруг это редактор, желающий сообщить очередную неприятную новость. Например, что я уволена. Но голос оказался женским и незнакомым. «Мне нужна Софья Шведова», – категорично заявила дама.

– Позвольте узнать, кому? – спросила я.

– Что кому? – возмутилась она. – С кем я говорю?

Полчаса назад я, возможно, ответила бы ей, что таковая здесь не проживает и повесила трубку, но мысль о нравственном прозрении застучала в больных висках, и я ответила со всей присущей вежливостью, что, видимо, являюсь именно той самой Софьей, которую она жаждет услышать. Собеседница несказанно обрадовалась и тотчас начала называть меня Сонечкой.

«Сонечка, это ты? Звоню тебе из Франкфорта, ты узнала меня?»

О Ктулху! Кто может звонить из Германии? Ну конечно же, не из Германии, а из штата Кентукки, чуть запоздало дошло до меня.

«Вероника Семеновна! – воскликнула я, если мой слабый стон, можно принять за вскрик. – Что случилось?»

Что могло произойти, чтобы моя мачеха – вторая жена отца, несколько лет назад утащившая его за океан, – с которой после их отъезда я беседовала по телефону от силы пару раз, да и то, когда звонил отец, вдруг проявила такую инициативу?

Страница 6