Три желания - стр. 8
– В кресло опусти панночку, – раздался пока издалека еще запыхавшийся голос няни Беаты. – Чтобы постель не мочить.
В огромном бархатном кресле я сжалась в комочек. Потому что страшно стало, что будет, когда обнаружат подмену их панночки. Если она, и правда, топилась в реке, то выловили они не ее, горемычную, а меня, неизвестно как там оказавшуюся. Нет, правда, где Москва река, а где Польша! Где двадцать первый век, а где…нет, чтобы хоть в нашем времени оказаться, я бы в посольство обратилась. А здесь, как быть? Бутылки синего стекла теперь всю жизнь искать? Страшно было о таком подумать, но еще страшнее, что меня могли бы камнями забить, если посчитают за ведьму какую-то. А что, кто их знал порядки местные?
– Дивчины, наполняйте быстрее ванну! Викуся совсем замерзла, вон, как жмется…
Нет, они точно не замечали подмены? Ну, ладно те девушки в народных костюмах, но няня…как она не видела, что я не ее Викуся? А кстати, как странно, что имя совпало: я – Виктория, и их панночка тоже. Додумать не успела, как ко мне протянулись три пары девичьих рук, вынули из кресла, стащили с тела мокрую рубашку, а потом потащили к исходящей паром воде в просторной медной лохани на гнутых ножках. Вот туда я полезла уже сама, потому что согреться действительно надо было. К тому времени у меня зубы стучали, и мурашки по телу бегали уже не только от страха.
– Рассвет вот-вот займется, – сообщила няня Беата, спешно прикрывая створки окна. – Холодом потянуло, и туман скоро от реки до стен дойдет. Скорее купайте мою девочку – ей бы успеть поспать, хоть сколько.
Я перевела глаза на широченную кровать, но представляла, как закуталась бы там в одеяла, чтобы окончательно согреться. О сне и помыслить не могла…это после всего-то случившегося?..
– Косы тоже мыльте, и как следует! Ей уж скоро с женихом встречаться, а в прядях тина застряла. Ах, беда-беда! Что же тебе, золотце, в голову-то пришло! На кого же ты меня решила покинуть! – вдруг принялась завывать нянька, и у меня теперь кожа покрылась пупырышками от этих звуков. – Простынку погрели? Это хорошо. Заворачивайте! Детка, приляг на постель. Прикрой свои лазоревые очи. Хочешь, песнь тебе спою…твою любимую?
– Можно, – качнула головой в согласии.
А что, в образ жизнь заставляла вживаться. Так хоть любимую песню панночки узнала бы, мало ли что. И вот женщина допела, а я притворилась уснувшей. Та – за дверь на мысках, а я думу думать. Естественно, собралась вспомнить строчки той злополучной записки из бутылки. И получалось, что там говорилось о добровольном служении какой-то высшей справедливости. В общем, очень мудреный древний текст и читался трудно и воспринимался нелегко. Одно усвоила – окончание послания. За то служение мне пообещали исполнение трех желаний. Согласившись, должна была договор скрепить. И хоть измазала те строчки кровью случайно, похоже, соглашение вошло в силу. И выходило, служить еще не начала, а желание мое уже исполнили? Или нет? Или да?