Три закона Дамиано - стр. 38
Что-то знакомое я углядел в этом парне, но всё никак не мог понять, что именно.
Дженни сладко спала на животе, а её волосы падали с подушки.
Я осторожно приподнял простынку, в очередной раз залюбовавшись её телом.
Мне хотелось поцеловать и эту чистую спинку, и эту пухлую попку, но я решил не будить свою красавицу: у нас впереди целых трое суток!
Спать совершенно не хотелось, и я прилёг в другой комнате, открыв «pocket-book», купленный неделю назад в каком-то супермаркете.
Книги я предпочитаю читать в бумажном виде: мне нравится перелистывать страницы и слышать их шуршание, а не перекручивать «мышкой».
Когда-то институтский преподаватель по математической логике рекомендовал для развития воображения читать детективы, и я старался следовать его совету.
Страница 47 этой книги поведала:
«В кровати лежала мёртвая миссис Лестрейд, и инспектор Грей вызвал скорую помощь. Четыре дня она промучилась в больнице, и наконец, испустила там дух, но так и не промолвила ни единого слова, что могло бы помочь раскрыть загадку смертельного самоубийства старого лорда Йохансона».
Я тут же перевернул двадцать страниц.
Там этот инспектор допрашивал подозреваемого с использованием современных средств дознания: «ярко-красный квадрат синусоиды на экране чётко говорил: этот мерзкий, ничтожный Эркюль Мехти-заде опять врёт!»
Можно было бы на этом и закончить, но я перевернул ещё десять страниц.
Там главный герой уже мучился сомнениями в справедливости предъявленных им этому гаду обвинений.
Он закурил сигару «Суэцкий канал», смело стряхнул пепел на недавно купленный нигерийский ковёр из верблюжьей шерсти, и, залюбовавшись лучами утреннего заката, очередной раз погрузился в раздумья.
Я со злостью кинул этот «шедевр» в стенку, достав роман Ариэля.
На его первой странице было тщательно выведено:
«Всем, кого я любил, и всем, кто меня любит, посвящаю этот роман!»
Я с трудом удержался, чтобы не расхохотаться, но первое впечатление бывает обманчивым, и я решил прочесть этот «опус».
Начинался он так:
«Родился я в такой-то деревеньке, такого-то числа. Отец мой работал плотником, а мать дояркой. Дед и бабка были из этой же деревни. Здесь же жили и мой прадед и прабабка».
«Сейчас он дойдёт до викингов и охотников на мамонтов», – подумал я, но обошлось.
Перевернув ещё несколько страниц, я познакомился со всеми друзьями его детства, отрочества и юности.
Читать это было скучно: ни единой драки, ни одной сексуальной сцены, ни кровавых убийств, на целых пятидесяти восьми страницах довольно корявого изложения.
Страниц с пятьдесят девятой по сто десятую в этой пачке не было.