Три версии нас - стр. 39

Сейчас Ева идет на несколько шагов впереди него. Ребенка рядом нет. Может быть, Кац остался с дочерью, или – позднее Джим будет с содроганием вспоминать, как легко мысль пришла в голову и как страстно ему хотелось, чтобы это оказалось правдой, – они отдали ребенка. Он беспорядочно думает, с чего начать разговор, какие фразы подобрать.

«Что ты делаешь в Бристоле, Ева? Как дела? Знаешь, я больше не работаю в адвокатском бюро. Я стал помощником скульптора, его зовут Ричард Сейлз. Может быть, слышала о нем? Хороший мастер, мы познакомились на выставке, подружились, теперь он мой наставник. И я работаю, Ева, работаю, и с большим удовольствием, чем когда-либо. Скучаешь по мне? Почему решила тогда расстаться так, я имею в виду то письмо? Почему не дала мне шанса, скажи, бога ради? Разве ты не знаешь, что бы я выбрал?»

Все эти слова громко звучат в голове у Джима, и ему кажется, будто он произносит их вслух. Он берет Еву за руку, та оборачивается и яростно округляет глаза.

– Какого черта вы за мной идете? Уходите, или я закричу!

Это не Ева! Чужое лицо, шире и полнее, чем у нее, и в глазах нет острого ума и вечного любопытства. Он шел вслед за незнакомкой и напугал ее до полусмерти.

– Простите. Я обознался.

Женщина трясет головой, поворачивается и почти бегом удаляется в сторону Клифтона. Джим стоит и смотрит ей вслед. Затем уходит в противоположном направлении – к докам, к воде, к кораблям, величественно застывшим у причала.

Дом хорош – не слишком большой, но основательный, квадратный; по два окна с каждой стороны крыльца, украшенного двумя колоннами; большое дерево с медными листьями заслоняет собой почти половину фасада.

Из-за этого, а еще из-за цвета – дом выкрашен в необычный лососево-розовый оттенок – агент по имени Николз не хотел его показывать. Николз – одетый в мешковатый клетчатый жилет, лицо украшают тонкие усы – сообщил им, поколебавшись, что внутри дома ничего не менялось с двадцатых годов.

– Деньги просят смешные, – сказал он. – И вы поймете почему. Хозяин был художник, знаете ли. Представление о жилье имел весьма своеобразное.

Этого хватило, чтобы Джим мгновенно отреагировал:

– Благодарю вас, мы хотим посмотреть дом сегодня же.

Возможно, этого оказалось бы достаточно и для того, чтобы заставить их расстаться с приличной суммой даже без осмотра дома (в сравнении с остальными вариантами цена была вполне разумной). В конце концов, имелись деньги в банке; их Еве – неожиданно для всех Эделстайнов – завещала Сара Джойс, ее крестная мать и первый человек, с которым Мириам подружилась в Лондоне.