Три версии нас - стр. 37
Когда они впервые зашли в «Белый лев», Питер рассказал Джиму историю про девушку с местной фабрики; обманутая любимым, она бросилась с парапета, но уцелела – широкая викторианская юбка сыграла роль парашюта.
– Умерла, когда ей было восемьдесят пять, – сказал Питер. – При жизни стала легендой.
Джим поежился, вспоминая, сколько раз после возвращения в Бристоль – три? четыре? – бегал ночами по улицам Клифтона в поисках матери. Вивиан уходила из дома босиком, в плаще, небрежно накинутом поверх ночной сорочки. Однажды он успел схватить мать, когда та уже ступила на парапет. Держал за воротник, как кошку за загривок, и старался не смотреть вниз, в глубокую темноту.
Чтобы прогнать воспоминания, Джим интересуется у Питера планами на выходные.
– Особо никаких. Завтра, естественно, буду работать. В воскресенье, может быть, повезу Шейлу куда-нибудь. В Кливдон, например, там по-прежнему хорошо. Прогуляемся, съедим мороженое на пирсе. Всякая чепуха.
Джим видел Шейлу один раз, на дне рождения Хартфорда: широкобедрая, высокая (выше Питера, но их обоих это обстоятельство, похоже, не смущает) кудрявая блондинка с низким голосом и заразительным смехом. Они недавно поженились и живут в маленьком доме в Бедминстере, недалеко от места, где оба выросли.
– Все верно, – с гордостью произнес Питер, представляя Шейлу, – я влюбился в соседскую девчонку. Как здорово, что она в меня тоже влюбилась! А у тебя? – спрашивает он, внимательно глядя на Джима поверх пивной кружки. – Никаких планов? Как дела вообще?
Джим вкратце рассказывал Питеру о своих обстоятельствах: о болезни матери и о решении – хотя про себя называл это иначе – забыть про художественную школу, Лондон и остаться здесь вместе с ней.
– Все в порядке, – отвечает Джим.
Все действительно в относительном порядке. Вивиан чувствует себя лучше. Прошлой ночью она разбудила его в три часа, поставив на полную громкость пластинку Синатры.
– Потанцуй со мной, Льюис, – попросила мать с блеском в глазах. И Джим протанцевал с ней пару песен, не найдя сил в тысячный раз повторить, что он – не отец, тот давно умер.
– Найдется время, чтобы порисовать в выходные?
– Возможно.
Мольберт стоит в углу его спальни; освещение неважное, Джим часто просыпается с головной болью из-за запаха скипидара, но, по крайней мере, комнату можно запереть, уходя. С месяц назад он забыл это сделать и по возвращении обнаружил огромные пятна краски на чистых холстах и полупустые тюбики на ковре.
– Надеюсь.