Три версии нас - стр. 34

На следующий день, распаковывая вещи, Ева вновь запихнула свои блокноты под кровать, где они и лежали сейчас.

– Я вот о чем подумала, – говорит Пенелопа. Еве хорошо знакома интонация, с которой это произносится: так Пенелопа обращается к Джеральду с предложением, которое, по ее мнению, может тому не понравиться.

Ева подается вперед, наливает подруге остатки чая.

– О чем?

– Смотри. Издателям всегда нужны рецензенты. Ну, то есть люди, которые будут им говорить, какую рукопись взять, а какую отвергнуть.

Ева протягивает ей чашку.

– Спасибо.

Пенелопа берет с тарелки еще одно печенье.

– Может быть, мне удастся замолвить за тебя словечко в «Пингвине». Расскажу им, какая ты замечательная, ведь никто не знает о книгах больше твоего.

Услышав слова Пенелопы, Ева внезапно осознает, что уже очень давно не считает себя годной на большее, чем успокаивать дочь, улавливать ее настроение и превращать остатки вчерашнего ужина в некое подобие еды.

– Ты имеешь в виду – никто, кроме тебя.

Пенелопа с облегчением улыбается.

– Так что? Поговорить о тебе?

Ребекка у окна тихо лепечет что-то на ухо своей кукле. Ева думает о матери, о тех секретах, которыми они шепотом поделились друг с другом, сидя на этом же диване несколько недель назад, укачав наконец Ребекку.

– Серьезно тебе говорю, дорогая, надо заняться чем-то еще, помимо работы мамой, – сказала Мириам. – Материнство – замечательно и важно, но если ты поставишь на себе крест как на творческой личности, то со временем возненавидишь свою дочь.

Ева, плохо соображавшая из-за бессонных ночей, посмотрела на мирно спящую Ребекку.

– Ты чувствовала это, когда забеременела? Когда пришлось уйти из консерватории?

Мириам помолчала.

– Вначале, может быть. Но потом, когда он бросил меня, и мы поняли, что происходит в Вене, я думала только о том, как вырваться оттуда. Когда появилась ты – и Антон, разумеется, – вы стали главным в моей жизни. Но как только смогла, я тут же вернулась к вокалу.

Ева откидывается назад, закрывает глаза. В памяти всплывает сцена на пятничном ужине у Кацев: Дэвид и Ева задержались из-за Ребекки, которая никак не хотела засыпать, и Джудит, сидевшая во главе стола, напомнила сыну, что лишь благодаря ее и Абрахама деньгам они живут вполне комфортно и могли бы проявить хоть каплю уважения и не опаздывать к ужину в вечер Шаббата.

«Да, – думает Ева, – если я начну зарабатывать, все изменится».

Она берет Пенелопу за руку:

– Спасибо тебе. Поговори, если можно.

По пятницам клерки непременно собираются в пабе после работы.