Три способа испортить жизнь магу - стр. 38

— Не сомневаюсь, — пробормотала себе под нос, с ужасом рассматривая чехол для ночного горшка в своих руках, даже с неким подобием кружев на нём. — Иди, Лу, мне… подумать надо.

Лу как-то странно угукнула:

— Зря, вы это, госпожа. От мыслей морщины бывают, и цвет лица портится, — и чуть помолчав, зачем-то добавила: — Я на верхнем этаже живу, в дальней от лестницы (комнате). В той, которая по правую руку будет. Если что.

Мне не очень понравилось это дополнительное «если что» и предполагаемый повод, по которому оно было произнесено, но я всё равно кивнула. В любом случае знать, где обитает твоя прислуга, было никак не лишним…

Я сидела на кровати, погасив свет хлопком, как научила меня Лу, поглаживая спящего пса, и смотрела на щёлкнувшую минут десять назад замком дверь, прислушиваясь и наблюдя. В темноте делать это получалось лучше, потому что мозг не отвлекался на то, что докладывали ему глаза. Я даже на некоторое время перестала гладить густую мягкую шкурку Бомбеля, чтобы лучше слышать. А пёс неожиданно оказался очень полезным – от его присутствия я успокаивалась, а от поглаживания впадала в какую-то оптимистичную эйфорию. Всё-таки живая душа рядом – большое дело.

И ответственность… Брать в дальнюю, непредсказуемую дорогу его с собой было опасно. Но что-то внутри меня противилось оставить псину здесь, на попечение Лу. Подозреваю, это был голос Эмеральд, которая была сильно привязана к собаке. А пёс, судя по всему, всецело доверял ей в ответ.

Я вглядывалась в дышащую ночную тьму, одновременно подавленная и потрясённая тем, что со мной сегодня произошло, не в силах решиться и встать. Мне стоило поторопиться. Потому что если я не ошибалась, а я не ошибалась, у меня в запасе было всего три-три с половиной часа темноты. Прошло уже достаточно времени, за которое из-за двери не проникло ни звука. Голова, кстати, в этом чехле для тазиков действительно не мёрзла.

Я осторожно встала и приблизилась к высокой светлой створке двери, которую вполне могла различить в темноте. Нащупала пальцами замок и поднесла к нему тонкую палочку. Я ещё и вставить её до конца не успела, а она уже налилась розоватым сиянием. Замок тихо щёлкнул, и я медленно приоткрыла дверь. И чуть не заорала от страха.

Рядом с комнатой, привалившись к стене и запрокинув голову, сидел мужик с открытым ртом … и спал. У согнутой в колене ноги стояла точно такая же, как та, что принесла мне Лу, высокая чашка, за которую он и держался.

Ну, Лу! Бесценный… кадр! И ведь ни словом не обмолвилась. Или, может быть, она боялась, что нас подслушивают?