Три шершавых языка - стр. 25
– Спасибо конечно, но нет, – ответил ей Марк, подменив испуг на раздражение. Секундой позже протяжно зазвенел звонок, многократно усилив сделанный отказ и наконец можно бежать на урок. Как он кстати, подумал он, и болтает она чересчур много, хотя таких глаз я в своей жизни еще не видал.
***
Итак Ангела, давайте взглянем на нее. Она была невысокого для своих лет роста, худощавая как скелет, с казавшимся простым поначалу лицом, не выражавшим ни дара ума, ни изюминки. Тонкие губы на маленьком разрезе рта, мягко выраженные скулы и остренький носик. Глаза постоянно к слушателю щурились, словно она была подслеповатая. И эта вечная сутулость забитой жизнью отщепенки была всегда на ее плечах. Резко отличало ее от всех прочих девчонок невероятно светлые, льняные, практически белые волосы. Прямые и мягкие они как водопад падали на плечи и лежали ровненько, волосинка к волосинке не требуя особого ухода. Омрачало то, что женскую половину детского дома стригли до плеч, таковы были правила. Брови и ресницы у нее были такими же нежно белыми и забавно изогнутые. Летом когда ее кожа немного успевала покраснеть от солнца, цвет волос на фоне кожи становился заметно контрастным, прямо как молоко с клубникой, и такое изменение редко кто не отмечал про себя. Она была настоящим альбиносом, но Марк не знал в свои юные годы ничего об этом странном явлении природы.
Была ли она красивой – и да и нет. На первый взгляд – непонятной, вот что приходит на ум с самого начала. Молодым и глупым не ясна такая красота, да и она не особо стремилась раскрыть другим свою душу и свой эмоциональный мир, постоянно уткнувшись носом в очередную книгу. Игнорировала она всех и вся, в том числе своих одноклассниц и кандидаток в подружки. Мало того, могла так поступать не скрывая своих намерений.
Однажды какой-то мальчишка за соседней партой решил приударить за ней, и лучшей идеи для этого не нашел, как дергать у нее волосы по одному. Реакция пришла незамедлительно, и положила всякий интерес на лопатки. Она засунула указательный палец в нос прямо на уроке и принялась с невероятным трудолюбием проводить тактильные изыскания. В конце концов на нее просто повесили негласный ярлык фрика и быстро потеряли к ней всякое любопытство.
И Марк знал о ней все тоже самое, что знал любой другой здесь, потому заранее был весьма не высокого мнения о ней. Чего ей сбрендило подойти к нему, когда раньше и без нее все шло не очень хорошо. Лишь несколько позже, когда Марк стал ближе общаться с ней, его мнение круто поменялось. Ее лицо оказалось наполнено живой мимикой, забавной, когда было смешно и выразительно сочувственной, когда обсуждались грустные темы. Над переносицей собирались удивительные складки самых разнообразных сложных рисунков, когда требовалась оценка или выражение мнения. Так было здорово наблюдать как меняется ее лицо. И даже слова были лишними, чтобы понять ее ответы. Но глаза, их цвет и выразительность стоит отметить отдельно. Когда она первый раз взглянула на Марка в полную силу, только тогда он увидел их удивительный васильковый цвет в котором утопал невероятный по своей красоте рисунок. Словно глядишь в иллюминатор на живую, раннее невиданную планету. Сквозь ее фиолетовую атмосферу просматривались безлюдные континенты, горы, облака и между ними широкие просторы синего моря – именно так ее глаза описал про себя Марк.