Три сестры. Диана - стр. 34
- Что значит, тётя Шура? А мать где? - удивилась я.
- Мать отказалась. Она спустя четыре месяца после рождения Мишки уехала за одним из солдат, что с ней и где она никто не знает, домой она не пишет. Тётя Шура ко мне сразу пришла, мол дочь в городе живёт, чтобы здесь бабы поедом не съели, там рожать будет, но забирать ребёнка не собирается. А она на свою зарплату не потянет. Я сразу сказал, что буду помогать. - Встал он рядом и смотрел на искрящийся под солнцем лёд. - Понимаю, тебе это знать не за чем, но иначе я не могу.
- И сколько отдаëшь? - спросила я.
- Половину вам отправляю, половину от оставшегося отношу, с остального платежи всякие, взносы, ну и сам живу. - Просто ответил он.
- Там же ничего не остаётся в итоге, - прикинула я в уме.
- А мне много и не надо. - Знакомо хмыкнул Генка.
- Сюда какими судьбами занесло? Точнее, кто вызвал, мать или Тося? - прямо спросила я. - И стоило оно, весь отпуск и столько денег, ради пары дней?
- Стоило, Дин. В этот раз я бы и к тебе доехал, а тут ты считай рядом, - улыбнулся он до ямочек на щеках. - Я вообще ещё три дня за госпиталем числюсь, а потом ещё отпуск по ранению.
- По какому ранению? - сердце вдруг сдовно на стену наткнулось и пропустило несколько ударов.
- Осколком зацепило, да не в этом дело, время у меня теперь есть, - отмахнулся он.
- Покажи! - я резко сделала шаг к нему.
- Дин, - начал он.
- Просто покажи! - рявкнула я, дергая его за шинель.
- Да чего ты, смотреть там не на что, - отнекивался он.
Но мне показалось, что я поняла, почему весь этот год не могла найти себе места и постоянно ощущала смутную тревогу.
- Тише, тише ты, - фыркает он со смехом. - Вот прям понадобилось тебе.
Но послушно распахнул шинель и китель. Край воротника тельника я отвела сама. Через всю грудь, уходя к плечу был огромный шрам, ещё не зарубцевавшийся, ещё с заметными проколами от швов... Небо и земля кажется стремились поменяться местами, уши заложило.
- Дина, Дина! - неслось издалека.
Когда я пришла в себя, то первое, что увидела, был Генка, склонившийся надо мной на фоне потолка, подбитого досками.
- Ты чего это? Как себя чувствуешь? Воды? Голова как? - засыпал он меня вопросами.
- Ген, дай в себя прийти, - отвернулась я к стене.
В голове костяшками счёт складывались куски головоломки. Я не старалась себе объяснить осколок, прилетевший в грудь Генке, каким-нибудь случайным взрывом при переносе снарядов или внезапно найденном с войны. На Кубани регулярно попадались. Ранение, внезапный рост зарплаты Перунова и новые звания, его уставший вид, словно он только из окопов. Да и то, что он перестал просить вернуться, и последнее письмо, словно он знал, что может случиться.