Три робких касания - стр. 9
Я выходила почти без страха, уверенная, гордая. Они смотрели на меня как на дурочку. Видели монашку, видели цыганку, любовницу Виррина Ода, его внебрачную дочь. Да господи, кого угодно, но только не меня, не человека, с талантами которого можно считаться. Нет, меня не выгнали. Я дочитала. Я попрощалась с Одом.
Уходила я тоже гордо. Ведьмы не плачут. А Галвин? Чёртов Галвин – просто не пришёл.
***
Я знала его тайну, большую и страшную тайну. Поэтому и шла, тряслась в этих ржавых, стонущих вагонах, спускалась в подземелье. Жалостливая дурёха. Плюнула бы на него и со спокойной совестью пошла в кондитерскую, что в Чайном перекрёстке к Птице на чтения. Сладкая ваниль, карамель, клубничные эклеры, шоколадные роскошества и чай из травяных сборов. На мягких диванчиках почти нет мест. Разрешите, вот тут я присяду. Начнут фыркать, кошку, мол, принесла, а если повезёт и не станут. У стены, расписанной под огромный павлиний хвост, стоит помост. Птица поднимется, закинет русые кудри за спину, а глаза у неё голубые, два озера, два лесных тихих озера, огромные, и губы густо-красные, как верный городской кирпич. Она станет читать, и я забуду про всё – и про глаза, и про павлинов: я отпущу, весь мир отпущу, разрешу вести себя, слепую, по черноте дорогой слов и образов. Мне будет жарко и легко, и грустно и… Ну, нет. Прекрасный мир схлопнулся. Не будет сегодня Птицы, эклеров и чая с диким чабрецом. Письмо, запрятанное в сумку, укутанное страхом, ложью и ленью обёрнутое, какое бы там оно ни было, я обещала донести. Я знала его тайну, постыдную, мелкую тайну. Чернокнижник Галвин, еретик, осуждённый советом, колдун, вызывающий демонов, всего лишь человек – слабый и злой. Я знаю это, потому что магии не существует, и чувствую это, потому что сама ворожу. Я помню, каким он явился ко мне впервые, каким ушёл, каким предстал в Карильде, как обсмеял мою работу, тоже помню. Худой, сутулый и надменный. Самое необычное в нём – трость, безвкусная палка с металлическим зубом на гололёд. И всё же мне его жаль.
Глава 2
Мне кажется, я вижу дно
…Здесь холодно и темно,
Мне кажется, я вижу дно.
И плещется серебро
У края воды…
Екатерина Гопенко «Santa Maria»
– Доброе утро, господин Галвин.
– Доброе.
Девочка-секретарша устало улыбнулась мне вслед. Хорошо её выдрессировали. Милая девочка, Дана, кажется.
– Меня ждут?
Девочка отвернулась, девочку передёрнуло.
– Д-да. То есть ждали. – Закивала девочка, краснея под румянами.
«Ну что ж, уже неплохо», – подумал я, готовый улыбнуться.
– М-мастера Виррина, – пролепетала девочка. Хуже. – Он не придёт?