Три «Метели». Новеллы русских классиков - стр. 6
Финал вроде бы счастливый, но в нем нет торжества – звона бокалов и колоколов. Пушкин оставляет героев в состоянии глубокой задумчивости. Это открытый финал, каким заканчиваются все драматургические произведения Пушкина.
В повести Пушкина метель происходит в одном лишь эпизоде; у Соллогуба она начинается в первых строках и заканчивается на последних (то же и в рассказе Толстого). Метель привела на почтовую станцию десятерых путешественников, среди которых оказались молодой гвардейский офицер и женщина редкой красоты – главные герои произведения. Офицер направляется в Петербург на свадьбу брата, где ему назначена роль шафера, а женщина сопровождает бабушку-помещицу в Воронеж на богомолье.
Повесть Соллогуба построена как маленькая пьеса, в которой диалоги преобладают над скупыми описаниями, похожими на ремарки. Развернутое описание дается лишь в экспозиции, содержащей картину метели, этого «фантастического праздника подгулявшей степной зимы». В повести, несомненно, сказался опыт Соллогуба-драматурга, много сочинявшего для театра, главным образом в жанре водевиля, приемами которого он владел в совершенстве.
Водевильность присутствует в обстановке (комната, на брусчатых стенах которой «бегали взапуски с редкой отвагой, расправляя усы, разные насекомые, много известные русскому народу») и характеризует фигуры второстепенных персонажей: капитан, хохочущий над своими плоскими шутками (Capitano, отметим в скобках, постоянный образ итальянской комедии дель арте); жеманная капитанша, огорченная тем, что не надела бархатный бурнус[2], и ее теперь «не знаю, за кого примут»; визгливая дочка, орущая: «Хочу каши!»; старая дева, «пропитанная уксусом всех возможных обманутых ожиданий». Чисто водевильная сцена – эпизод, в котором постояльцы укладываются на ночлег: десятерым надо разместиться на двух кроватях и одном диванчике. Из арсенала водевиля – упоминаемые в диалогах смешные фамилии: помещица Прохвиснева, княгиня Шелопаева.
Отрезанные метелью от остального мира, главные герои в душной, грязной комнате проводят чудесную ночь, наполненную откровенными разговорами и любовными признаниями. В разговорах и сопровождающих ремарках Соллогуб обыгрывает словесные формулы, почерпнутые из лексикона романтической беллетристики: «холод одиночества», «люблю вас без ума, всеми силами своего существования», «предалась она светлому восторгу, расточила богатую сокровищницу долго замкнутого сердца».
Любовь овладевает героями мгновенно, будто они, подобно Тристану и Изольде, выпили волшебный эликсир, кем-то налитый в станционный самовар. Как и персонажам средневековой легенды, героям повести не суждено быть вместе: женщина замужем. Оба понимают, что, как только метель утихнет, они расстанутся навсегда и друг друга никогда больше не увидят. И тем не менее осознают, что с ними произошло необычайное событие, которое окрасит всю их дальнейшую жизнь.