Три месяца на любовь - стр. 16

Под столом нарисовалась любопытная рожица Ильи.

— Плятки? — картавя, уточнил ребёнок.

— Прятки, прятки, — как болванчик закивала я головой, осознавая всю глупость своего положения.

Голоса стали ближе и громче, и почти тут же раздалось растерянное Ксюши:

— Свет, ты где?

— Плятки, плятки, плятки, — радостно возвестил Савицкий-младший, явно тыкая пальцем под стол.

— Э-э-э-э, — немного растерялась его мать.

— Вилка упала! — выпалила поспешно, спрятав лицо в ладони.

Чёрт… Чёрт. Чёрт!

Под столом опять появился Илья и в соответствии со своей детской логикой вручил мне ещё две вилки.

— Спасибо, — почти простонала я и начала обречённо вылезать из-под стола, не преминув ещё и головой стукнуться.

Короче, это было моё второе эффектное появление в жизни Исаева: в одной руке я держала букет из трёх вилок, а другой активно потирала ушибленный затылок.

Вообще-то, они все улыбались: хозяева дома всё списали на Илюхину непосредственность, а Андрей просто не понимал, что происходит. Его взгляд скользнул по мне… И дальше было даже забавно наблюдать за его реакцией, как лёгкая беззаботность сменяется недоумением с примесью узнавания… а потом и вовсе наступает стадия ошеломления. Лицо Исаева забавно вытянулось, а идеальные брови сошлись на переносице. Меня так и подмывало сделать реверанс, злорадно отметив, что я таки способна вызывать у мужчин сильные чувства.

К счастью, в этот момент все смотрели на меня и никто не заметил мини-драмы, разворачивавшейся у них под носом. Я же предпочла держать лицо кирпичом, словно это всё было в порядке вещей — сидеть под столом в компании вилок.

— Андрей, это Света, — защебетала Ксюша, включив режим хозяйки, — Света — Андрей, он же Француз.

— Теперь понятно, откуда комплекс Наполеона, — ляпнула я на автомате.

— Сказал человек с тремя вилками. Одной мало, да? — не остался он в долгу.

— Вы знакомы? — с лёгкой напряженностью в голосе поинтересовался Паша.

— Нет! — выдали мы хором и показательно отвернулись в противоположные стороны.

В общем, ещё ни разу Штирлиц не был так близок к провалу.

Спас нас Степанидзе, выскочивший во двор, размахивая учебником литературы.

— Он белых медведей убивал! — с неподдельным возмущением заявил ребёнок. — Киш подкидывал им шарики с китовым усом, они их съедали и раздирали себя! И это, — ткнул он с чувством в учебник, — заставляют читать в пятом классе! Предлагаю написать жалобу!

— Куда? — подбоченилась Ксюшка.

Стёпа задумался, но в конце концов выдал:

— В Гринпис! Пусть разберутся…

— Боюсь, они уже опоздали, — покачала я головой. — Лет этак на сто.