Три года в аду. Как Светлана Богачева украла мою жизнь - стр. 30
– А что за конверт на столе? – не успокаивалась Соня.
– Она передала. Я не собираюсь его открывать.
– Она дала тебе денег?
– Можно и так сказать, – устало бросила я. Я не хотела об этом говорить.
– Тогда давай откроем. За квартиру скоро платить же.
Денег нам и правда не хватало – из-за коронавируса у нас обеих заработка почти не осталось.
– Чтобы эти деньги получить, тебе придется ее убить. Там завещание. Она врач, вот и передала на случай, если умрет в пандемию.
– Воу. А ты ее родственница?
– Нет у нее родственников, кроме брата, но они не общаются почти. Остальные погибли.
– А у тебя есть непроблемные друзья? – съехидничала Соня.
– Нет, конечно. Как видишь, я даже живу не с кем-то, а с тобой, – отшутилась я.
Соня засмеялась и кинула в меня полотенцем. Я кинула его ей обратно и положила конверт в тумбочку, понадеявшись, что мне никогда не придется открывать этот конверт и что ничего плохого со Светой не случится.
Света снова решает жить
Уже в середине года всем как-то стало плевать на бушующий вирус. Снова заработали кафе и микрофоны, на улицы снова повалили толпы людей. Света не умерла. Из моих знакомых вроде тоже никто не погиб. На проект с медицинским видео все забили окончательно.
Со Светой мы за лето подружились еще сильнее. Мы частенько выбирались пообщаться. Я жаловалась ей на бабушку, у которой гостила летом на даче, – она выгнала меня с криками, когда увидела у меня татуировку на теле. Первое, что я сделала, вернувшись с этой дачи, – набила еще одну. Бабушка все детство стригла меня под горшок и заставляла носить длинные платьица с воротничками, от которых меня тошнило. Так что моя татуировка, которую я набила в двадцать один год, стала для нее большим ударом, а я оказалась неблагодарной сволочью.
Жаловалась я и на маму, которой тоже, казалось, было на меня совершенно все равно. Еще жаловалась на мужчину по имени Михаил, в которого была очень влюблена уже полгода и который относился ко мне грубо и холодно. Света всегда выслушивала меня и поддерживала. Хотя, честно говоря, я никогда не была инициатором наших с ней встреч.
Так, приятным июльским вечером мы пили кофе, и Света вдруг сказала:
– Я нашла себе психотерапевта. Он будет лечить мое посттравматическое расстройство.
Я была вне себя от радости. Все лето по моему совету Света искала психотерапевта, и они все ей не нравились. Света их обманывала. Заполняла тесты так, будто у нее нет психотравм, буквально глумилась над непрофессионализмом некоторых. Я понимала, что это ее естественная психзащита и ей просто нужно найти действительно сильного врача.