Тревоги и надежды старшего лейтенанта Берзалова - стр. 27

– Так точно, – резво вытянулся Бур, впрочем, в следующее мгновение колени его подогнулись, и он снова завёл старую пластинку: – Товарищ старший лейтенант… товарищ старший лейтенант…

– Ладно… Чёрт с тобой! Но ведь подохнешь там. По-дох-не-шь… Понимаешь?!

– Понимаю, – жалобно шмыгал Бур носом.

– А здесь спокойно, тихо. Переживешь лихое время. А? – искушал его Берзалов.

– Не переживу, я хочу с вами. Ага?

– Ну смотри, сам напросился, – неожиданно для самого себя, зловеще произнёс Берзалов. – Нянчиться с тобой никто не будет.

– Есть напросился! – обрадовался Бур и выпрямил ноги. – Да я, товарищ лейтенант… Да я… за вас… ага…

– Беги к старшему прапорщику Гаврилову, скажешь, что я приказал тебя взять, пусть он на тебя харчи выпишет, патроны, гранаты и огнемёт. Будешь у нас вторым огнемётчиком.

Может, и к лучшему, усилит группу, а Кумарин, у которого Берзалов всё время сдерживал порывы души, пойдёт в разведку. Насчёт старшего прапорщика Берзалов всё ещё сомневался: брать в глубокую разведку или не брать, всё-таки старый, изношенный, надорвётся ещё, возись потом. Возьму молодого, шустрого Кокурина, который, может, и не так опытен и спокоен, но зато молод и силён, и бойцы его уважают. А? Берзалов отвлёкся.

Кокурин был его любимчиком, первым в боксе и первым в разведке. Ходил за командиром и глядел на него влюбленными глазами. Даже подражал Берзалову и покрикивал на салабонов[4]: «Вашу-у-у Машу-у-у!», но, естественно, в тот момент, когда рядом не было Берзалова.

– Есть, огнемётчиком! – подскочил Бур, не отрывая от лица Берзалова сияющего взгляда.

Ей богу, как в детском саде, подумал Берзалов и тут же раскаялся в своём решении, подумав, что на войне жалость плохой советчик, но отступать было поздно – давши словно крепись, а не давши держись. Ну да ладно, посмотрим, подумал он.

– Беги! – сказал со значением Берзалов. – Беги, пока я не передумал!

– Есть! – и Бур исчез, так быстро, что после него в воздухе осталась смесь запахов испуга и радости. Радости было больше.

Берзалов только закончил обедать и похрустывал огурцом, когда явился старший прапорщик Гаврилов:

– Товарищ старший лейтенант! Роман Георгиевич!..

Берзалов в это момент был занят тем, что зашивал на маскхалате дырку, которую надо было зашить ещё неделю назад, да всё руки не доходили.

– Я вас слушаю, Федор Дмитриевич, – Берзалов отложил работу в сторону и дожевал огурец.

– Бойцы не хотят идти в таком составе. Дурилка я картонная! – покаялся Гаврилов.

– Что значит не хотят?! – безмерно удивился Берзалов и начал заводиться: – Вашу-у-у Машу-у-у! Новые проблемы?!