Тревоги и надежды старшего лейтенанта Берзалова - стр. 26
– Ты пойми, Ефрем… – прибегал он к душевной теплоте, как к последнему средству вразумления, – ты будешь обузой, там ведь бегать придётся, а если, не дай бог, нарвёмся на противника?..
Все эти таинственные намёки подполковника Степанова на особый район с непонятными свойствами, гибель всех предыдущих групп поселили в душе Берзалова тревогу и неуверенность, и он никак не мог справиться с мыслями, которые сами собой лезли в голову. И что там? И как там? Оставалось только ждать, когда эта неуверенность пройдёт сама собой, как насморк. А случится это не раньше, чем они усядутся в бронетранспортёры и двинутся в путь. Значит, придётся мучиться ещё полсуток, как минимум. К тому же он чувствовал, что страх, обычный страх неудачи, всё сильнее и сильнее охватывает его. Это было нечто новенькое, неизведанное. А ангел-хранитель, Спас помалкивал в тряпочку. Ну что я тебе сделал? – спрашивал Берзалов. Что? Скажи, пожалуйста! Но Спас молчал, как убитый, он и в былые времена молчал, предоставляя Берзалову полную свободу выбора. Может, поэтому всё идёт нормально? – думал он, страдая без меры.
– Я выдержу… я выносливый… – Щёки у Бура обиженно дрожали, как студень. – А то меня… меня…
– Что тебя?! – уточнял Берзалов, у которого уже слюни текли на наваристый борщ, на две котлеты с гречневой кашей и на распластанный огурец, посыпанный крупной солью, как любил Берзалов.
Как в это время года Бур вымолил у повара огурец, так и осталось военной тайной. Единственная тепличка в бригаде снабжала овощами только штабных офицеров, а там и связь, и охрана, и бог весть ещё какие приживалки, питающиеся за счёт щедрот начальства. Так что Бур, считай, совершил подвиг, думал Берзалов, с удовольствием уплетая борщ. Даже чёрный хлеб был особый, рассыпчатый, пахучий, а не как обычно, пластилиновый, для рядового состава.
– Мне уже и так в роте прохода не дают. Говорят, что без вас спишут меня в хозвзвод за свиньями глядеть. Ага.
– Вот это самое твоё место, – не удержался от комментария Берзалов, облизывая ложку. Он уже забыл, каково быть подчиненным.
Борщ был хорош, даже с каплей сметаны. Мясо в меру жёсткое, с вкраплениями жира – большущий дефицит по нынешний временам.
– Я не хочу в хозвзвод, я хочу воевать, – ныл над душой Бур.
– Уйди!
– Товарищ старший лейтенант…
– Уйди… Христом Богом…
Но через минуту всё началось сызнова.
– Товарищ старший лейтенант…
– Что, стыдно стало? – полюбопытствовал Берзалов и впервые с интересом взглянул на Бура.
У того на кончике носа из-за усердия застыла капля пота. И вообще, он был мокрым, как мышь, несмотря на майскую прохладу.