Третий - стр. 21
– Полина дома! Я сейчас милицию вызову…
– Скорую… – еле слышно попросила Полина, не в силах спрашивать, какая ещё Полина сейчас дома.
Кажется, сознание снова оставило её. Будто сквозь вату доносились испуганные голоса, назойливая резкая сирена. Она замычала, когда что-то грубо коснулось её и бросило на неудобное и холодное.
– Она сказала, её зовут Полина, – сказали где-то вдалеке.
Проволочки дали о себе знать. Полина осознала себя в момент перед потерей сознания в исковерканном теле. Ушло основное сознание. Колени и подбородок перевесили, упала лицом вперёд. Хрупкое второе сознание не имело власти над телом, зато проволочный каркас поднатужился. Вдруг увидела свои руки в глубоких порезах, из ран щедро сочилась кровь. Знакомое место. Она была не способна это сделать, но ей руководила чужая сила – и она оторвала голову от земли, повернув её туда, где дымился чёртов метеорит. Без страха и боли прислонившись к раскалённому камню, стояла высокая фигура в чёрном, с головой в глубоком капюшоне, не оставляющем шансов разглядеть лицо.
Удар. Теперь какой-то иной, словно с разбегу головой в стену. И будто одного раза мало. Ещё удар. Ещё удар.
«Хватит!» – взмолилась Полина.
Проволока неохотно перестала. Снова темно. Что-то проступает во мраке, с огромным трудом. Стол. Стопка листов, исписанных мелким почерком. Марионеточный каркас алчно зависает над расплывающимся контуром ежедневника. Что там?
Страница открыта на тридцать первом августа. Страница пуста. Чужая воля дёргает к стопке исписанной бумаги. Какие-то ученические записи, то ли физика, то ли химия. Полина испытывает чужое разочарование. Смазанная комната неприятная и старая. Каркас заставляет осматривать её, и ничего не привлекает внимания.
Темнота. Полина хлопала глазами, пытаясь вернуть зрение. Голова гудела, как чумная, даже зубы заныли, все одномоментно… Слабость накатила, до мути. Из открытых губ полилась мутная слюна. Вот почему не кормили.
Кто-то, скорее всего оставшийся за спиной Цжуанг, подобрал бегущую слюну чистой тряпицей. С глазами было так скверно, что никого не разобрать, зато материальные объекты ощущались шершаво и выпукло: плетение тряпицы, запах чистой ткани, шероховатость и заскорузлость бинтов, запах медикаментов…
– Это действительно был он, – Тимур как будто был разочарован.
Все молчали. Потом не выдержал светловолосый красавец:
– И что теперь?
– Надо поговорить.
Затопали прочь подошвы.
– Поправляйся! – уже от дверей пожелал добрый блондин.
Остальные не попрощались. Полина поняла, что больше не представляет интереса.