Трем девушкам кануть - стр. 16
– Значит, так, – начал Михайло. – В комнату меня хозяйка не пустила, она только-только полы вымыла. А я это уважаю: хорошо вымытый пол, чтоб доски пахли. И с порога все видно – в комнате как никто не жил. Альбома, фотографий – нет. Записной книжки тоже.
– Ну, сказать все можно, тем более, если полы вымыты, а ты такой стеснительный.
– Конечно, ты ж всех умней. Так вот слушай, что говорят простые люди, а не ученые, как ты. А хозяйка мне поклялась, что был у нее альбом. Там детдомовские фотографии хранились. И с Севера. Там и хахаль был. С нею снятый. На речке. А стала убираться в комнате – альбома-то и нету.
– Ни хрена тебе, – покачал головой Юрай.
– Вот и я про то. Деньги в вазе остались. Да. А бумажек там, писем, открыток и альбома нету. Она мне ее книжки вынесла, их там пять штук, я перелистнул… Пусто… Пока их тряс, хозяйка сказала, что у нее две книжки Ивановой остались. Она и их принесла. Вот! – Михайло достал из пакета книжки. – Смотри.
– «Поющие в терновнике», – прочитал Юрай. – Модный роман…
– Листай…
Юрай перелистнул. В книжке лежала поздравительная открытка из Москвы с обратным адресом.
– Это подруга-детдомовка, – пояснил Михайло. – К ней Иванова и ездила.
– Здорово, – обрадовался Юрай. – Вот это здорово! Адрес и фамилия. Шакурова Майя. Ты молоток, круглоголовый! Давай вторую.
– Смотри. – Михайло протянул книгу.
– «Всегда в форме», – прочитал Юрай. На титуле размашисто написано: «Ирме! Соответствуй. Олдос».
– Кто такая Ирма? Кто такой Олдос? У хахаля имя было? Или?
– Было, – твердо ответил Михайло. – Было. Его звали Лодя.
– Лодя? Это как?
– Я знал одного Лодю. Еще в детском саду. Он был Володя.
– Володя – не Олдос, – вздохнул Юрай. – Эта книжка бесполезная. Она вообще краденая. У Ирмы. Ты знаешь какую-нибудь Ирму?
– Они, должно быть, прибалты, – ответил Михайло. – А книжку Иванова у них притырила. Я узнавал. Она там отдыхала.
– Чего бы я хотел, – сказал Юрай, – так это увидеть Лодину фотку.
– Не увидишь. Но есть описание: в бороде, с веслом и рыбиной с полчеловека. Иванова рядом. Рыбине чешет брюхо.
– Откуда такие подробности?
– От Зины Карповны. Она говорила, что Лодя этот очень представительный, а у Ивановой, мол, раздетой, никакого вида. Рыба выглядела лучше. На ней, мол, мяса больше.
– Лодя-Олдос, – сказал Юрай. – Вполне, если переделать на русский манер.
И тут вдруг его как стукнуло. Он ведь только вчера видел высокого и бородатого мужика с веслом. У которого повышенный порог слуха. Карел. Почти то же, что прибалт. Он смотрел ему, Юраю, вслед, а рядом мельтешила Алена. Рыбы, правда, не было. Но без нее он – не человек, сказала Алена. Олдос? Лодя?