Традиции православной благотворительности - стр. 37

, но и приобрел расположение П.М. Третьякова, «этого серьезного, строгого гражданина, и даже был с ним на ''ты''. П.М. Третьяков очень разбирал людей, и редко кто сближался с ним»[90].

Справедливости ради надо сказать, что сближению с Третьяковым и членству в кружке передвижников предшествовало несколько лет упорной учебы. Первое время ближайшими руководителями Остроухова были А.А. Киселев, отчасти И.И. Шишкин. В 1882–1884 годах он учился в Петербурге у П.П. Чистякова, одного из самых известных профессоров Академии художеств. Несколько лет Остроухов, оттачивая свое мастерство, не участвовал в художественных выставках, «желая сразу появиться в облике законченного мастера, что ему и удалось: первая же его картина ''Золотая осень'', написанная в 1886 году, была приобретена Третьяковым»[91]. В следующем году в коллекцию Третьяковской галереи попали еще три его работы, одна из которых – «Первая зелень» – привлекла к Остроухову особое внимание художественного мира. С этого момента Остроухов прочно входит в первые ряды русских пейзажистов. А в 1890 году появляется на свет лучшее творение Ильи Семеновича – его знаменитая картина «Сиверко», которую И.Э. Грабарь признал «подлинным шедевром русской школы живописи», а сам Третьяков считал лучшим пейзажем в своем собрании.

Следует сказать несколько слов об Игоре Эммануиловиче Грабаре. На его воспоминания часто ссылаются как на ценное свидетельство о жизни и нравах верхушки купеческого сословия, известных меценатов. Действительно, мемуары И.Э. Грабаря красочны, точны во многих деталях и вызывают желание довериться «авторитетному суждению». Между тем к оценкам И.Э. Грабаря, касающимся купечества вообще и личности И.С. Остроухова в частности, следует относиться с большой осторожностью. Отношения Остроухова и Грабаря были в лучшем случае натянутыми, а в 1913 году между ними возник крупный конфликт, связанный с ведением дел Третьяковской галереи. Его суть будет изложена ниже. Но и помимо названного конфликта у Грабаря были причины писать об Остроухове с бросающейся в глаза желчностью и сарказмом. Ряд исследователей считает Грабаря причастным к массовой продаже икон из государственных и частных коллекций[92], которая производилась им на рубеже 1920–1930-х годов под видом проводившихся за рубежом выставок русского искусства. Подобная работа ничью репутацию украсить не способна. Понятно поэтому, что Грабарь говорит в жестко критических тонах о купеческих хитростях, который применял Остроухов, покупая и продавая иконы: Игорь Эммануилович тем самым отводит от себя подозрения в том, что ему самому пришлось поучаствовать в аналогичных сделках, только более значительных по масштабу… И наконец, еще одно соображение: И.Э. Грабарь, писавший воспоминания в 1930-х годах, не мог рассчитывать на понимание со стороны соратников по «культурной революции» в том случае, если бы вдруг решил восторженно отозваться о представителе «эксплуататорских классов».