Тоннель - стр. 38
1943.
– Так что если кого и винить в смерти этого мальчика, то, пожалуй, только самого Гитлера. – И комиссар аккуратно закрыл папку. Толстая рука легла на нее, словно давая понять, что больше ее не откроет.
– Я понимаю, все это очень неприятно, – добавил он. – Но если мы начнем разыскивать всех детей, которые пропали в эти годы…
– Погодите-ка, – перебил его Даниель, – но если его обувь отсюда, то он вполне может оказаться местным, могли остаться родственники…
– Не думаю, – произнес Йозеф Кралл и, откинувшись на спинку стула, заговорил без всяких пауз, так что переводчик едва успевал за ним переводить.
С большой долей вероятности мальчик мог быть судетским немцем. Об этом свидетельствует место, где его нашли, обувь, повязка на рукаве. Отсюда вывод: никаких родственников здесь нет и быть не может, потому что в этих краях больше не осталось судетских немцев, слава тебе господи.
Сотни лет они жили бок о бок в этом краю, в мире и согласии, имели свои собственные школы и церкви, но потом к власти пришел Гитлер, и первыми, кто заявился на площадь, ликуя и хлопая в ладоши, когда нацисты, маршируя, входили в город, были судетские немцы.
Как только мир смог допустить это! Комиссар вперил в нас тяжелый взгляд, словно мы лично были ответственны за то, что западные державы бросили эти земли на растерзание Гитлеру. Мюнхен, 1938-й, – не сказал – выплюнул он.
– Вы ведь, наверное, знаете, что произошло в Мюнхене? Когда Гитлер уверял, что если он получит Судетскую область, то у него больше не будет никаких территориальных претензий в Европе. В противном же случае начнется война.
Англия и Франция пошли на эту уступку и забыли свои обещания поддерживать маленькую демократическую нацию. Они бросили Судеты прямо в пасть немецкому рейху, и Чемберлен отправился домой в Лондон, хвастаясь, что он «гарантировал мир в наше неспокойное время».
На следующий день, 1 октября 1938 года, Гитлер вошел в Судетскую область, после чего монстр поглотил остальную часть страны.
– Мой отец, – продолжал комиссар, – застал первые годы после войны. И он видел, как все судетские немцы в этом городе паковали свои вещи и садились на поезд, если им, конечно, удавалось туда влезть, с тем чтобы больше никогда здесь не появляться. Гибли чешские дети, гибли еврейские дети. Бог простит меня, если я не стану проливать слез над немецким мальчишкой.
Воздух в комнате стал еще более спертым. Повисла тишина, и следом раздался грохот отодвигаемых стульев, когда пожилой комиссар встал и за ним последовали все остальные. Папки исчезли в сумке его напарницы.