Тонкая грань. Курьер 2. Том 1. Зимний сон - стр. 13
Вид Оленьки говорил о том, что произошла катастрофа. Маленький рот с морковной помадой округлился и губки дрожали, брови взлетели, да так и застыли, глаза стали намного больше, чем обычно. Она напоминала одуванчик, согнутый под порывом ветра в тот момент, когда вот-вот все его семена оторвутся и улетят в неизвестную даль.
Лев кинул беглый взгляд на кабинет: похоже, там прошел смерч – сувенирная продукция валялась на полу, блокнотики Газпрома с фольгированием были затоптаны черными грязными следами гигантских ног, флажок олимпиады был сломан и разбросан по углам, папка администрации смята и испачкана. В общем, картина разрушения была печальной.
– Лев Аркадьевич… – простонала Оленька.
В момент паники она была особо хороша. Пуговица на красной блузке расстегнулась и обнажала молодую белую грудь, юбка слегка провернулась, небрежно приподнялась вверх. Руки с длинными ногтями судорожно сжимали платочек с ее инициалами.
– Ах, Лев Аркадьевич…
Он закрыл глаза и взмолился: только не налоговая, только не налоговая. И устыдился. За то, что бросил Оленьку одну в разрушенном офисе; за то, что заглядывал в расстегнувшуюся блузку; за то, что пил вчера, как лошадь; за то, что все рассказал Максу. Зачем, спрашивается? Теперь вот расплата.
– Что случилось? Только по порядку!
Программисты как унылые быки топтались в коридоре, с любопытством вытягивая шеи, дизайнер Анна Торсеевна тоже невзначай выглядывала из своего кабинета, даже уборщица Матрена прискакала со своей жуткой метлой и стала мести там, где и так было трижды чисто. Еще в кабинете сидел в кресле директора молодой розовощекий охранник и бросал победные взгляды на Оленьку и ее расстегнувшуюся пуговку.
– Я зашла, а он здесь… И потом Денис Иванович появился и в общем, они упали…
Ничего он не понял, Оленька стала всхлипывать. Может это знак, еще одно напоминание от директора Людвига, чтобы он не забыл сделать правильный выбор. Вот ведь как верно, что среда определяет сознание. Хотел он спокойно посидеть часик-другой, поразмышлять, что к чему. От больной головы что-нибудь употребить, кофейку хлебнуть и потом пойти домой, досыпать. И это было бы хорошо, великолепно даже. Нет, хаос вокруг проник в его душу и поселился там, наполнив все сумятицей и тревогой.
– А желтая папка здесь на столе была, вы не видели?
– Нет. – Оленька собралась, поправила роскошные волосы, слезу смахнула и гордо удалилась за свой стол.
Конечно, никакой папки. Он спросил охранника, тот под пристальным взглядом директора как-то обмяк, розовые пятна на щеках сменил на красные, недовольно пожевал тяжелой челюстью и доложил по уставу, как полагалась.