Тонкая грань. Курьер 2. Том 1. Зимний сон - стр. 12
И вдруг Лев с ужасом понял: он вернулся на десять лет назад, в тот же Сатори, в ночь, когда он развелся с Наташей и когда видел таинственный небоскреб. Он даже вспомнил, что дальше будет: он заденет кадку с пальмой, прибегут официантки, будут суетиться, Макс будет извиняться, а потом вытолкнет его из Сатори. И он побредет по холодным улицам, глотая слезы, прощаться со своей женой.
– Лев, пойдем на свежий воздух. Все хорошо, родной. Не никаких Людвигов, это я, твой друг, Максим. И ты не обижайся, я вот в двадцать пятый кадр верю, и что правители наши 3D-персонажи, тоже верю. Но вот в твоего Мефистофеля в черном плаще не верю, и в Небоскреб тоже. Хоть убей.
Прозвучало это так пафосно, что Лев вернулся в реальность и вдруг подумал, что ведь прав Макс, надо говорить не «небоскреб», а Небоскреб, то есть так как-то, с большой буквы. Переубеждать никого не стал, молча отмахнулся и выпил еще шампанского. Откуда-то появилась Полина, или это уже не она? Танцевать не стал. Вызвал такси и поехал домой, икая шампанским и докуривая электронную сигарету, в которой заканчивался аккумулятор.
Таксисту дал много денег, вышел на улицу и вдруг не узнал ее. Он жил здесь десять лет, но то ли ночь так все изменила, то ли он опять попал в какой-то мистический бред. Вместо его девятиэтажника с черными воротами стоял цирковой шатер гигантских размеров, в нем горел зеленый свет и были видны силуэты клоунов на велосипедах. Когда он взвыл от ужаса, протирая глаза, из шатра вышел высокий человек с роскошными усами, одет он был в черный фрак, выправку имел военную, а на носу красовалось пенсне. Вроде бы он был далеко, но вдруг сказал прямо в ухо знакомым голосом: «До восьми вечера, Лев Аркадьевич, не забудьте, милый» и рука его в перчатке погладила мочку уха Льва. По всему телу прошла дрожь и глаза сами открылись: его будил таксист. Дом был на месте, улица тоже. Значит, сон. Просто сон.
Проснулся в двенадцать. Проклятое солнце заползло на кровать, влилось сначала в ухо горячим свинцом, потом ослепило, выжгло глаза. Он вскочил и стал бегать, судорожно вспоминая, что вчера было, какой сегодня день и был ли Людвиг, как там его Скоробеев.
Собрал разбросанную одежду в корзину, налил ванную, поставил вариться кофе и взглянул в зеркало. Оттуда на него смотрел малознакомый взлохмаченный мужчина лет под сорок. С крупным носом и большими губами, с зелеными глазами и красивыми бровями. Черные волосы его походили на стог сена, а под глазами поселились глубокие синие круги. И сегодня была не суббота.
Будь проклят Макс со своими днями рождениями! Телефон разрывался, во рту образовалась Сахара, а тело стало таким вялым и ленивым, что он забыл о кофе и снова упал спать. Проснулся в пять вечера, вспомнил, что все разболтал Максу, махнул рукой и поехал на работу, облив себя холодной водой. У него было всего три часа, чтобы решить – идти на встречу с универсальным директором или забить на все, послать мистических курьеров куда подальше.