Тольтекское искусство жизни и смерти: история одного открытия - стр. 8

«Мигель…» – прошептала она. Если сон цветной и живой, в нем обязательно появится сын. Он сам говорил: где он – там всегда весело. А тут так и было. Тут было что-то волшебное. Где бы он ни оказался, там был праздник, – это она точно знала. Она пошла к дереву, музыка звучала все громче. Может быть, прошла целая жизнь, может быть, всего минута, а может, не прошло и секунды. Она лишь чувствовала, что сердце ее бьется в такт веселой мелодии. Сколько бы времени ни минуло, должно быть, она преодолела большое расстояние: перед ней могучее, необхватное, изящное дерево, уходящее ввысь и вширь. Ветви его раскинулись во все стороны, словно оно готово было крепко, по-братски обнять всю вселенную. Сарита помедлила у корней, выступавших из пыльной звездной почвы, и устремила взгляд вверх – оттуда свисала целая галактика плодов, поблескивавших в неземном свете. Глядя на них в изумлении, она вдруг увидела того, кого искала. На самой нижней ветке исполинского дерева, едва заметный среди танцующих теней и тысячи переливающихся листьев, сидел ее сын.

Мигель Руис мирно грыз яблоко, прислонившись к стволу дерева. На нем был больничный халат. Он увидел мать, лицо его просветлело, и он радостно замахал ей рукой, приглашая подойти поближе. Она медленно пошла к дереву, осторожно пробираясь через гигантский лабиринт переплетенных корней, и наконец оказалась у ветки, на которой примостился он. Вдруг ветвь резко опустилась вниз и остановилась над самой землей. Теперь они смотрели прямо в глаза друг другу.

– Сарита! – воскликнул он, отирая губы кончиком большого пальца. – Ты со мной! Как хорошо!

Не успела она и слова сказать, как он всем телом повернулся в сторону фантастического горизонта.

– Mamá[2], ты видишь то, что вижу я?

Мигель восторженно показал на Землю с ее изумительной гаммой цветов. Сарита заметила, как из-под халата на мгновение показался голый зад ее сына. Ей вдруг захотелось сию же минуту отшлепать его, пусть он и давно уже взрослый дядька. Но ему не терпелось показать ей Землю.

– Сарита, смотри!

Ей видна была планета, парившая за изогнутыми ветвями огромного дерева. Ярко и ясно светила она в полночном небе, медленно вращаясь на краю видения, в которое их занесло.

– La Tierra[3], – со вздохом произнесла она. – Наш с тобой дом. Хватит уже дурить.

– Видишь их? – нетерпеливо спросил Мигель. – Сколько огоньков движется.

Нахмурившись, мать снова стала всматриваться сквозь ветви. Не такой она помнила Землю. Планета неторопливо поворачивалась, на ней ярко горели волны света, время от времени отделяясь и исчезая в космосе. В отдельных местах огни были ярче, чем на остальной поверхности. А это что? Некоторые из них неслись вокруг всего земного шара. Поднимались и рассеивались маленькие искорки, и в то же время все новые волны света падали на Землю, как текучие сновидения.