Точка вымирания - стр. 16
Эмили видела, как чей-то кулак ударил одиночку в лицо, и тот исчез, погребенный под мелькающими руками и телами. Толпа шла вперед, прокладывая себе путь в магазин через узкий дверной проем. Миг – и люди стали выбегать обратно на улицу с охапками прихваченных в магазине товаров. Эмили смотрела, как один парень споткнулся и упал, банки и бутылки с водой, которые он нес, рассыпались по дороге, а сам он грохнулся на проезжую часть и едва не оказался под колесами с трудом объехавшего его внедорожника, водитель которого, заметила Эмили, даже не попытался притормозить. Пока парень поднимался на ноги и отряхивался, остальные уже растащили все, что он украл в магазине. Парень на мгновение ошеломленно замер посреди дороги, а потом бросился бежать и быстро скрылся из глаз.
Работая в газете, Эмили не раз бывала свидетельницей разнообразных возмутительных инцидентов, но в том, что она сейчас увидела в собственном окне, было нечто особенно неприятное. Она почувствовала… бессилие. Словно кто-то, кого она нежно любила, стал жертвой безумия, и теперь никто и ничто не способно ему помочь.
От невеселых мыслей ее отвлек стук в дверь. Эмили не ждала гостей, значит, это могли быть только Конколи и Фрэнк. Должно быть, они передумали и решили принять ее приглашение. Но если это так, почему они не позвонили предупредить, что уже в пути?
– Иду, – сказала она, направляясь к входной двери.
Владелец здания был поборником безопасности и снабдил дверь глазком с линзой «рыбий глаз», в который виден был весь коридор. Заглянув в глазок, Эмили не увидела своих коллег по газете; вместо них за дверью стоял офицер полиции.
Сняв дверную цепочку, Эмили открыла дверь. В копе было не меньше шести с хвостиком футов[5] росту, кепи почти полностью скрывало его очень коротко остриженные светло-каштановые волосы. «Медоуз» – гласила именная нашивка на левом нагрудном кармане его форменной тужурки.
– Натан? Хвала Господу, это ты, – сказала Эмили, целуя полицейского в щеку. – Слышал, что творится? Ты что-нибудь знаешь?
Полицейский не ответил; вместо этого он протиснулся мимо Эмили в квартиру и повернулся к ней лицом.
– Закрой дверь, – резко сказал он.
Эмили никогда раньше не слышала, чтобы в его голосе, обычно таком спокойном, звучали столь близкие к панике нотки.
– Боже, Натан, ты со мной даже не поздороваешься? – обозленно спросила она. Впрочем, под этой злостью скрывалось беспокойство: Эмили на самом деле очень волновалась о нем.
– Прости, Эм, – сказал он и наклонился поцеловать ее в губы. Когда поцелуй, наконец, прервался, Эмили отступила на шаг и заглянула любимому в лицо.