Точка Невозврата - стр. 74

У Корсунова отвалилась челюсть, открывая напоказ жёлтые прокуренные зубы и рыхлые десны. Он застыл, как один из персонажей финальной сцены комедии «Ревизор».

Кузьмин придвинул к себе серебряный портсигар с накладной монограммой, стукнул по нему согнутым пальцем.

– Собственно, выбора у меня нет. Шпак[95] увёл венчанную жену. Дабы сохранить честь, следует пристрелить их обоих и застрелиться самому. Не под суд же идти, право… Всё просто как апельсин, а я вторые сутки философии развожу… Не говори ничего, Пётр! Слова суть пустое колебание атмосферы.

– Я велю водки подать? – ротмистр решил прибегнуть к незаменимому для русского человека способу.

– Нет, Пётр, выпью водки – размякну, стану себя жалеть. Кликни адъютанта, продиктую приказ о временном возложении на тебя должности командира. Утром убываю в Харьков. С собой беру вахмистра Максимчука.

– Отговаривать бесполезно?

– Так точно.

– Ты, Игорь Михайлович, пообещай не творить опрометчивых поступков.

– Боюсь нарушить обещание, – полковник обуздал эмоции, расправил плечи, выпрямился. – Надеюсь на твою порядочность, Пётр.

– Господи-ин полковник! – Корсунов укоризненно помотал остриженной под машинку шишковатой головой.

Воспалённый мозг не желал успокаиваться. Диван достался жёсткий и короткий, вдобавок каждое движение рождало ноющий скрип. Отчаявшись заснуть, Кутепов сел, прижался лопатками к холодной кожаной спинке, нашарил на столике папиросы. Размашисто чиркнул спичкой. Неестественно белая вспышка выхватила из тьмы угол кабинета, в котором обосновался генерал. Порывистая затяжка раздула зловеще-багровый огонёк на конце папиросной гильзы.

«Когда куришь в темноте, крепость табака не чувствуется», – подумал Кутепов и удивился себе.

То была первая мысль, не связанная с войной, за долгое время. Пустячная, но самостоятельная…

Генерал обладал стальными нервами, гордился своей выносливостью, позволявшей справляться с нагрузками, неподъёмными для большинства смертных. Названные качества выдвинули его в передовую шеренгу бойцов с самым страшным злом, когда-либо выпадавшим на долю русского народа, – окаянным комиссародержавием.

Ранее Кутепов не сомневался, что тяжкая ноша ему по плечу. В последнюю неделю уверенность пошатнулась. Под ложечкой появилось сосущее томление, будто процессы, происходящие на фронте, стали неподвластны его воле.

Настроение не поднял даже успех прошедшего дня. Ворвавшиеся на станцию Стишь корниловцы сумели не просто удержаться на данном рубеже, отбив все атаки превосходящего противника, а обратить его в бегство до самого Орла. На левом фланге при содействии дроздовцев третий офицерский генерала Маркова полк вернул город Кромы.