Точка Невозврата - стр. 69

– Кто будет Альтфедер?! На выход! – не сразу Веня смекнул, что отозваться должен он.

Протиснулся к приоткрытой двери, хмурому конвоиру улыбнулся заискивающе:

– Извините, задремал.

Вилянье хвостиком не спасло от болезненного тычка ключом под рёбра и оглушительного рыка:

– Не задеррживать!

Предварительный допрос вёл молодой кадыкастый следователь, чужеродно ощущавший себя в шикарно обставленном кабинете. Использовать по назначению мраморный чернильный прибор, занимавший треть стола, он не решался. Макал ученическое пёрышко «рондо» в стеклянную непроливайку.

Поняв, что бить и пытать сейчас его не станут, Брошкин приободрился, на вопросы отвечал бойко. Апеллировал к логике – если бы он пособничал корниловцам, разве бы сунули они его в холодную.

Ютившийся на краю стула с высокой резной спинкой следователь записывал показания с прилежанием троечника, взявшегося за ум. Даже высунул кончик языка.

Веня отважился пошутить в грозном учреждении.

– Разве существуют в природе белогвардейцы с таким профилем? – риторический вопрос он наполнил многовековой грустью своего народа.

Следователь озадаченно оторвал близорукие глаза от протокола, вероятно, ожидая пояснений.

Паузу нарушило явление разбитной особы женского пола. Без стука ворвавшись в кабинет, девица, не обращая внимания на допрашиваемого, выпалила:

– Валька, беги бегом, а то они всё сожрут, на бобах останешься!

Юный чекист залился краской насыщенного алого цвета, сконфуженно покосился на Брошкина, бормотнул маловразумительное.

Вениамин пришёл ему на подмогу, предложив не пренебрегать вопросом питания, который, безусловно, приоритетнее формального расследования, заведомо не имеющего судебной перспективы.

Следователь, очарованный юридическими терминами, для порядка спросил: «Вы так думаете?», получил положительный ответ, после чего нажал кнопку звонка.

Брошкин вернулся в камеру, видя в поступке чекиста добрый знак.

«Будь я действительно интересен, он бы меня на жратву не променял», – такие мысли побежали по кругу в голове.

Сокамерники Веней не персонифицировались, он воспринимал их единой массой, насквозь пропитанной потом и страхом. Уклоняясь от любых разговоров, Брошкин подчёркивал случайность своего нахождения в кутузке.

На обед дали каменной чёрствости хлеб и просяной суп с кукурузой, который принесли в грязном ведре. Веня к еде не притронулся, его знаменитый аппетит затаился.

В камере шло движение сродни броуновскому. Людей выдёргивали по одному и группами, с вещами и без оных, одни возвращались, а другие нет, прибывали новички. В кажущемся хаосе присутствовала некая система, позволявшая поддерживать численность популяции узников на одном уровне. Подвальное помещение не пустело, но и не переполнялось. Гул в нём не стихал ни на минуту. С низкого сводчатого потолка срывались капли конденсата. Из разбитого оконца тянуло стылой сыростью, не дававшей рассеяться удушливым клубам табачного дыма.