Точка Невозврата - стр. 67

Пострадавшим оказали первую помощь.

«Витязь» пятился раком до станции Стишь, где подвергся обстрелу из тяжёлых орудий.

– Осерчали на нас… то… товарищи… в бога, в душу… в кузину-хористку, – бормотал Решетов, на дрожащих ногах мотаясь от одного борта к другому.

Драпали без остановок до Станового Колодезя. Там к бронепоезду на низенькой гривастой савраске подскочил разведчик.

– Поручик Баранушкин, – представился. – Командир первого Корниловского передаёт благодарность за доблестную работу, господин полковник!

– А-а?! Не слышу! – Решетов трудно ворочал головой, подставляя мясистое ухо, из раковины которого извивался чёрный ручеёк подсохшей крови.

Поручик гаркнул во всё горло. Старший офицер «Витязя» в ответ тускло ощерился. Вид он имел очумелый. Из бронеплощадки расползалась нестерпимо кислая химическая вонь.

– Досталось вам? – поинтересовался Баранушкин с сочувствием.

– Тяжелораненый! У меня! – тараща глаза, отрывисто выкрикнул Решетов. – До лазарета! Не довезу!

– На станции развернут наш перевязочный пункт, – корниловец соображал стремительно. – Ожидайте сестру.

И, наддав каблуками в тугое брюхо лошади, стреканул по тропе, вилявшей вдоль путей.

Скоро прикатилась, подпрыгивая на кочках, санитарная двуколка под брезентовой крышей. Рядом с ездовым жалась Лена Михеева – бледная, с очень серьёзным лицом. Подполковник подал ей руку, помог забраться внутрь вагона.

– Уйдите от света, – скомандовала Лена, приступая к осмотру.

О результатах информировала сразу:

– У прапорщика поврежден крупный сосуд, опасности для жизни нет. Жгут наложен правильно, через час ослабьте. У солдата травма головы. Кости черепа на ощупь целы. Хорошо, что в сознании. Обеспечьте покой, сверните шинель, подложите под голову и плечи. Унтер-офицер плох, нуждается в экстренной операции.

– У вас есть хирург?! – Решетов по-прежнему не замечал, что орёт.

Сестра милосердия заправила под косынку золотистую прядку, выбившуюся на лоб.

– Быстро грузите в двуколку, – приняла решение. – Так хоть один шанс есть. До Курска ему не дотянуть.

– Хрулёв, Квартич, выносите! – дал команду подполковник, повернулся к Михеевой, сдернул с головы фуражку, ткнулся лицом в руку женщины, ощутил её заскорузлость. – Благодарю, сестра, благодарю вас… Мы с Ерофей Захарычем год, как вместе бедуем… Правильный мужик… Жаль, когда такие помирают…

Лена на второстепенное не отвлеклась, помогала солдатам, неуклюже ворочавшим неудобную ношу у дверного проёма.

Обратно по ухабам не гнали, жалели раненого.

Фейерверкер Куликов испустил дух на операционном столе при рассечении грудины.