Точка Невозврата - стр. 39

– Вовремя вы появилишь, – часовщик дёргал Брошкина за рукав френча. – О жлодействе надлежит экштренно доложить в комендатуру. Мне нельжя афишировать, а вы штупайте. А не то нынче в полночь… Бабах! Вжвейтешь, шоколы, орлами!

Сотрудник ОСВАГа ретиво принялся подпевать, но хозяин пресёк его, упрекая в отсутствии слуха. Вениамин похвалился своим браунингом. В ответ Караваев презрительно захрюкал и вытащил из-под тощей подушки огромный воронёный «смит-вессон»[57]. Затем он нанёс очередной визит в кладовку.

– На посошок, – многозначительно изрёк секретный агент, стукая об стол штофом тёмно-зелёного стекла.

Брошкин отметил, что в процессе возлияния дикция хозяина претерпела изменения в лучшую сторону. Собственную способность делать сложные умозаключения Веня оценил высоко, констатировал, что ещё «по единой» пропустить можно вполне, в связи с чем произнёс сакраментальное «безюсловно».

Четвёртые сутки особый отряд полковника Туркула с боями шёл по тылам красных. Раненых дроздовцы несли с собой, боезапас пополняли за счёт трофеев. Проделав марш от Дмитровска, отряд приблизился к селу Волчьи Ямы, на которое в лобовую наступал Самурский пехотный полк.

Туркул должен был пройти Волчьи Ямы насквозь, загнуть левым плечом и двинуть в обратном направлении. Малый русский город Дмитровск был удалён на полсотни вёрст к юго-западу от Кром, а от Орла – на восемьдесят с гаком. Здесь проходил левый фланг корпуса Кутепова, далеко отставший от центра.

Выносливый как верблюд Туркул воодушевлял уставших личным примером. Никто не видел, когда он спал. Рослая, заметная издалека фигура полковника генерировала общий порыв. Вчера взмыленная Галька отказалась нести седока, и Туркул зашагал пешком, ведя под уздцы укрытую попоной кобылицу.

Около десяти утра в поле по левую руку обнаружился враг. Двигавшаяся в авангарде рота повернула фронт и пошла в атаку. Красные не дрогнули, выказав готовность к штыковой сшибке. Дроздовские артиллеристы привычно выкатили орудия на прямую наводку. Загремела канонада. Снаряды полетели так низко, что казалось, зацепят затылки. Следивший в бинокль за развитием боя Туркул понуждал себя не сутулиться и выглядеть безмятежным.

Неприятельские цепи утонули в частых разрывах. Красные отхлынули. Туркулу привели кучку пленных, оказавшихся стрелками первой бригады Латышской дивизии, только что переброшенной под Дмитровск. После краткого допроса пленников свели в ближайшую вымоину. Там приказали раздеться и лечь на землю лицом вниз. Трое латышей – здоровые белобрысые сельские парни, имевшие совершенно очумелый вид, молча повиновались. Экономя патроны, дроздовцы закололи их ударами штыков промеж лопаток. Казнимые истошно кричали. Добротную одежду и кожаную обувь пленных добровольцы поделили на месте.