То было давно… - стр. 57
– Это к нам едут, – сказал возчик Павел.
Вскоре среди кустов леса, у елок, показалась лошадь, телега, в ней – женщина в шляпке, со спущенной вуалью, и здоровый рыжий человек в котелке.
Василий Сергеевич насторожился и глядел, открыв в удивленье рот.
– Вот они где!.. – крикнул рыжий человек, смеясь. – Берет ли рыба-то?
Василий Сергеевич растерянно смотрел то на жену, то на рыжего человека.
Тот вылез из телеги, подошел к нам и весело сказал:
– Я ведь сам рыбак, вся моя жизнь в этом… Приехал с ей к убивцу моему, потому – что делать? – герой он, за честь женскую сильно стоит. Только не туды попал, не в те ворота…
– Здрасте, – подходя, сказал он мне. – Позвольте познакомиться. Я донные удочки взял, сейчас налим идет. Я и наживу привез. Эх, хорошо на свете жить!.. Соня, где у нас корзинка, захватили мы шипучку. Хорошо ночью эдакое… за ловлей бокальчик-другой «Вдовы Клико», в уважение жизни прекрасной и за Софью Григорьевну, пропустить…
На реке
До чего хорошо в деревне! Конец мая, и уж летняя жара. Сад и всё кругом в свежей зелени. За рекой, в Фёклином бору, кукует кукушка. Приятели мои, приехавшие погостить, ушли купаться. Внизу, за моим садом, речка Нерль; там тихо на бережку, на зеленой траве, где ольховые деревья, там прозрачная вода. В ней отражаются и лес, и небо, желтые купавки точно горят на реке. Как пахнет травой, водой, летом!..
Сижу я на ступеньках крыльца моего деревенского дома и мо́ю в банке запачканные в красках кисти для живописи. За загородкой малиновый сад, пышно зеленый. Звонко и весело щебечут малиновки. Затихает душа…
Кладу кисть на сухую ступеньку крыльца, чтоб сохла. Слышу, вдали на реке кто-то громко кричит: – Вы не имеете права называть меня скелетом!
Что такое? Должно быть, поссорились приятели. Вижу, от реки по тропинке сада бежит ко мне Василий Княжев, мой слуга, друг и рыболов. Быстро подходит ко мне и говорит озабоченно:
– Василь Сергеич приказали веревку достать долгую, потолще: учут плавать Николай Василича. Он плавать не умеет, и тот его обучить хочет.
– Возьми веревку в сарае, поищи, там есть. Да скажи им, чтоб недолго купались, а то завтрак остынет.
– Да кто их знает, они еще не купались, а так только на берегу ругаются. Очень обиделся на Василь Сергеича ученый: он его шкелетом обозвал. Да и верно – тот разделся, так вот худой… прямо чисто шкелет.
«Пойду-ка, – думаю, – посмотрю, как это Василь Сергеич учит плавать». Подхожу, слышу зычный голос Василия Сергеича: «Болтай ногами, болтай, что же ты, дура, ногами не болтаешь?! Ну, сначала!..»
Мне видно с бугорка, как внизу в речке стоит в воде Василий Сергеич, а у другого берега, по колено в воде, Николай Васильевич Курин, обвязанный в груди полотенцем и веревкой. Он испуганно глядит на своего учителя плавания, Василия Сергеевича, а тот кричит: «Ну, сначала… Раз, два, три!» – и тянет веревку. Ученик падает в воду и, скоро барахтаясь, болтая ногами и руками, приближается к учителю и становится в воде около, кашляя и захлебываясь.