Тьма за плечами - стр. 20
– А родители?
– Вот странно, – безлико продолжила Мина. – Когда я утонула в болоте, я – не знаю, сколько времени прошло, – я вернулась. Будто меня туда, в яму эту, в бездну, не пускало что. Обида, горечь, ярость, да что угодно. Все вместе. Я вернулась, выбралась, пришла к дому. Меня не то, чтоб искали, но родители, когда увидели, испугались. Ах да, я ведь чистой была и не по земле шла, я не сразу это поняла, потом. Я научилась ходить по земле, мало кто меня увидит, кто я, ну а тогда я только…, я будто выпила их.
– Как это?
– Досуха. Они представились мне не людьми, а как будто живыми статуэтками, наполненными чем-то теплым, влажным, до чего я вдруг оказалась очень голодна. Я приблизилась вот так, вплотную, – голос зашептал в ухо, – как сейчас. Потом проникла внутрь и стала пить.
Тимофей вздрогнул, но больше от того, что ее слова зазвенели в его голове. И еще холодом обдало, стылой подбиравшейся осенью.
– Ты где, Мина? Ты…
– Я внутри тебя. Нет, просто показываю, чтоб понял, что это за существо с тобой живет. Не живет… существует, так правильно. Сперва отца выпила, потом мать. Потом на их вопли и визги прибежал дурак участковый. Увидел меня, трупы иссушенные, как эти, как мумии, натурально обделался. Не, я его не виню, он просто дурак, просто мерзость, а не в детстве медведем напуганный. Дважды или трижды ходила, а он меня, Пал Викторыч, домой спроваживал. Я его тоже выпила.
Голос удалялся тем дальше, чем дольше продолжался рассказ, под конец Тимофей едва слышал хозяйку. Будто уже не в доме она находилась, а где-то далеко, на улице, под мелким, нудным, стылым дождиком. Он вздохнул и снова попытался оглядеться, сам не понимая, для чего. Подошел к печке, заглянул за нее, наткнувшись на кровать с разгвазданными пружинами. Вернулся.
– Ты здесь? – Ответ едва донеся до его слуха. – Так это ты поэтому здесь осталась? Мина? Мина?
Он начал тревожно шарить по углам, заглянул в сени, выбежал на крыльцо и тут же вернулся. Ветер хлестнул в лицо первые осколки осени – сорванные с дерев желтеющие листья. Один прилип к щеке.
– Мина, постой, не уходи. Я ведь не могу без тебя.
– Я выведу тебя.
– Ты не поняла, я никуда не уйду, милая, милая, я… можно мне обнять тебя, наконец?
И снова тишина.
– Я и твоего отца тоже так вот выпила. А то что осталось – в топь.
– Я понял, Мина, не уходи. Будь здесь, я ведь, я… дай мне хоть руку свою. Пожалуйста. Больше ничего не прошу, я все понимаю, ты боишься, ты столько пережила, ты…. Я не могу уйти. Не хочу. Не буду. Пожалуйста, Мина… если ты меня слышишь.
Он сел на диван, съежился, холод неприятно прогулялся по телу, он вздрогнул, будто разом замерз, хотя в недавно топленой зале по-прежнему сохранялись остатки тепла. Они хорошо поработали над утеплением дома, а Мина еще и поставила вторые ставни – ветер больше не сквозил в законопаченные щели, а дождь не проникал в заделанные дыры.