Ткань Ишанкара - стр. 108
– С ума сойти… – восхищенно протянул Гиварш и тут же, придя в себя, убедительно попросил: – Больше никогда так не делай! Это твое обычное состояние, когда ты открыта?
– Нет, – мрачно сказала Тайра. – Обычное мое состояние много хуже.
– Куда уж хуже… И как тебя только лигийцы еще не засекли?
– Сэл учил меня контролю. Учил закрываться. Я сознательно контролирую поток с шести лет.
– Это сложно?
– Это как держать спину прямо. Если долго тренироваться, вырабатывается рефлекс, и можно об этой проблеме не думать. А иногда я расслабляюсь, и тогда вот что выходит.
– Ты сильнее Зулейхи в сотни раз. Искренне сочувствую Йену: он с тобой наплачется. Но выше нос, – подбодрил ее Гиварш. – Сделаешь то же самое, только в сотню раз слабее, поняла? И Сэла зовешь сразу же. Я буду искренне верить, что он тебя услышит. Так что приготовься, чтобы заминки не было. Все делаем одновременно. Если повезет, я еще кой-кому устрою праздник!
Они стояли рядом и молча смотрели, как сфера сжимается и стремится к нулю, пока багровые всполохи спереди и холодная тьма сзади не подобрались совсем близко. Тайра шагнула ближе к Гиваршу и почувствовала, что коснулась его руки своей. Морис обнял ее, и она уже без стеснения обхватила его за пояс. Когда алое пламя коснулось ее туфлей, она снова рассекла ладонь, уткнулась лицом Гиваршу в грудь и отпустила поток.
Лабиринт был большой и старый, созданный из плотно посаженных зеленых кустов, и Тайра знала, что если выберет правильное направление, то сначала доберется до центра, где обязательно будет маленькая деревянная лавочка и аккуратная клумба с розовым шиповником, обвивающим железную арку, а потом дойдет и до самого особняка, симметричного и основательно царственного, как все, принадлежащее к викторианской эпохе. Она бродила по лабиринту уже не первый день, и хотя твердо придерживалась направления, дойти до центра все никак не получалось, а, минуя его, до особняка было не добраться. Тайра не знала, зачем ей надо в этот особняк, но войти в холл надо было обязательно, и там, уже на месте, она вспомнит, зачем так упорно стремится пройти через этот лабиринт.
От обилия зеленого цвета устали глаза. Периодически сквозь ветки изгороди просматривались полупрозрачные, светящиеся зелеными искрами, фигуры, но они, когда она пыталась разговаривать с ними, или быстро удалялись, или, наоборот, преследовали ее, рассказывая какие-то нелепые истории про забытые в тайниках письма и сгоревшие утюги. Иногда Тайра смотрела в небо, ожидая появления первых звезд, чтобы сориентироваться, но в лабиринте были постоянные сине-лиловые сумерки. Она разговаривала сама с собой, чтобы не потерять ощущение реальности, и чтобы все эти истории бестелесных фигур про письма и утюги не вытеснили из ее сознания главную цель – дойти до особняка. Тайра утешала себя тем, что первым делом обязательно позвонит маме, но потом начинала сомневаться в том, что в особняке вообще есть телефон, зато там наверняка было полно тайников, набитых старыми письмами, и хоть в одном обязательно должен был оказаться сгоревший утюг… А если так, то почему бы там не найтись и телефону, пусть даже с конусовидной трубкой, которую надо прикладывать к уху?