Тиран моей мечты - стр. 6

Училась я всё равно хорошо, несмотря на общее разочарование, но вот работать по специальности больше не хотела. Наверное, многие вчерашние выпускники так – не зная, куда податься, или поддавшись очарованию мечты, поступают в институт, а потом думают: «Нет, это же совсем не моё!»

Маме я так и не призналась. Сначала побоялась, а после было уже не до признаний. Она и без этого схватилась за голову, когда её двадцатилетняя дочурка принесла в подоле.

– Такая же дура, как я, – вздохнула мама тогда. Но, к её чести и моему облегчению, про аборт даже не заикнулась. Я бы на неё смертельно обиделась.

Впервые значение слова «аборт» я узнала лет в двенадцать и ужаснулась – как же можно убить своего ребёнка! Всю ночь проплакала, представляя, как маленького человечка выскребают из женщины, и поклялась, что никогда не совершу подобного поступка.

Теперь, конечно, я уже не столь категорична, как в двенадцать – да и в двадцать – лет. Знаю, что аборт бывает и по медицинским показаниям, да и не только. Ну и в целом – не нужно никого осуждать. И пусть сама никогда не решилась бы на такое, других я за это уже не презираю. Видимо, выросла.

Зазвонил стационарный телефон, и я вздрогнула. Кто может звонить мне пол-одиннадцатого? Скорее всего, Назар Миролюбович. Остальные ещё пьют кофе и продирают глаза, а он, как всегда, возмутительно бодр.

Вот, кстати, ещё одна его отличительная черта – кофе он не пьёт. Зато пьёт совершенно не сладкий чёрный чай. Как шутит его секретарь: «Чёрный пьёт только чёрный».

– Алло.

– Кристина, зайдите ко мне.

И бросил трубку.

– И вам здравствуйте, – пробурчала я, вставая с места. Таня Войнова, потерев глаза и зевнув, негромко поинтересовалась:

– Чёрный вызывает?

– Угу. Интересно, зачем. Вчерашнее задание я отправила ещё… вчера.

– Щас узнаешь, – хмыкнула Таня, и я, одернув пиджак, поспешила в кабинет Назара Миролюбовича.

По пути посмотрелась в зеркало и улыбнулась, вспомнив мамину сентенцию по поводу «одеться пособлазнительнее». Видела бы она, с каким лицом Чёрный на меня смотрит. Об такое лицо можно разбивать кирпичи.

– Доброе утро, – произнесла я вежливо, заходя в кабинет. Что меня всегда поражало в Назаре Миролюбовиче, так это его полнейшая организованность. Всё на своих местах, подписано, на столе ничего не валяется. Вот у Жукова – нашего генерального – в этом плане совсем иначе. Я не представляю, как он сам что-то находит в подобном хаосе.

Чёрный посмотрел на меня абсолютно бесстрастно, кивнул на стул.

– Садитесь.

Я села, разгладила юбку, стараясь не дрожать и не сжимать кулаки. Только в животе что-то бурлило и переворачивалось.