Тили-тили Тесто - стр. 12
Не сдерживая слез, Вика бросилась к женщине, обняла её, расцеловала, шепча слова сожаления и призывая крепиться. Тётя Лена некоторое время молчала, никак не реагируя, но потом, обняв Вику, всхлипнула:
– Дочка, как хорошо, что ты пришла. Как будто Стасик приехал. Вы для меня всегда были одним целым…
– А что же… Стаса нет? Он не приехал? – удивилась Вика.
– Нет, милая, – горько вздохнула тётя Лена, вытирая слёзы платочком. – Я звонила в клуб, просила передать, что отец… – женщина запнулась, – отец… Но Стас сейчас в Стокгольме. Игра у него будет вечером… Не знаю… – она замолчала, с болью посмотрев на Вику.
– Ну, что поделать, – Вика попыталась оправдать Стаса. – Он человек подневольный, армеец. Значит, не сказали или не отпустили. Ничего… Я с вами, я вам помогу.
В течение всего дня: пока собирались люди, пока были на кладбище, пока поминали, Вика старательно окружила Тетю Лену заботой. Та с благодарностью принимала её помощь, приговаривая, если бы не Вика, она бы сейчас совсем растерялась.
И было от чего теряться. Виталия Семеновича Косогорова в городе уважали. Ценили как очень хорошего гинеколога. Он подарил многим женщинам возможность стать матерями, был человеком порядочным и добрым. Кроме того, был далек от карьеризма. Несмотря на то, что ездил по научным конференциям по всем странам мира, так и остался работать в городской больнице, отклонив все приглашения из столицы.
Так что, чуть ли не полгорода пришли проводить его в последний путь. Люди искреннее сожалели об уходе такого человека, сетуя на несправедливость судьбы. Вика принимала людей, рассаживала, предлагала чай, несколько раз бегала в магазин за хлебом, нарезала бутерброды…
Так весь день. Последними ушли коллеги дяди Виталика, напоследок вручив тёте Лене конверт:
– Вот, Елена Петровна, мы тут скинулись, – мягко проговорил высокий усатый мужчина, которого звали Вениамином Павловичем, кажется. – Траты-то у тебя сегодня большие были. Надеемся хоть так помочь. Ты крепись, тяжело, я знаю, сам жену схоронил. Но живым жить…
– Давайте, всё-таки, чайку, тёть Лен? Я же видела, вы весь день ничего не кушали, нельзя так, – тихонько спросила Вика, наблюдая, как женщина уже несколько минут сидит на кухне замерев, будто статуя, и молча смотрит в окно, сжав в руках полученный от коллег конверт.
– Да не смогу я, Викуся, ни пить, ни есть сегодня не смогу. Не волнуйся, я врач, не пропаду, – она грустно улыбнулась. – Спасибо тебе, дочка. Спасибо, что пришла и поддержала. Ты же мне как родная… Сама-то попей чаю, весь день же суетилась, вон бледная какая. Может, приляжешь? Тебе поспать бы надо.